Обратный билет

Малышка отскочила еще дальше, почти на середину комнаты. Тамара вздохнула и поднялась. Она всегда очень ладила с детьми и пыталась придумать что-то, чем можно было бы привлечь эту девочку. Вдруг она вспомнила о своем альбоме для эскизов и карандашах, которые оставила на столе. Она схватила и то и другое, не обращая внимания на то, что девочка, настороженно следившая за ней, пробиралась к двери, готовая стремглав убежать, если это будет нужно.

— Смотри, — сказала Тамара, снова присев на корточки и быстро набрасывая рисунок. — Смотри. Видишь, кто это?

Ей потребовалось всего несколько минут, чтобы набросать черты ребенка так, что их можно было узнать. Она протянула альбом девочке. Та упиралась и не решалась взять его в руки, но когда Тамара положила альбом на стул и отступила, ребенок с любопытством подошел и уставился на рисунок.

Тамара ожидала, что последует хоть какая-то реакция — возглас удивления, улыбка, — но девочка не сказала ничего, просто посмотрела на рисунок, а затем вырвала из альбома листок с рисунком и быстро спрятала его в карман своего плаща.

Тамара пожала плечами. Совершенно очевидно, что девочка, кем бы она ни была, не собиралась устанавливать дружеские отношения. Она вернулась на свое место у двери и смотрела оттуда на Тамару своими черными глазищами, в которых сквозило что-то странно знакомое, но что именно, Тамара не могла понять.

Затем без всякого предупреждения дверь с силой распахнулась, чуть не опрокинув девочку. Она споткнулась и схватилась за стол.

— Люси, черт тебя побери, я ведь не разрешил тебе приходить сюда! — раздался хриплый резкий окрик.

В комнату стремительно вошел высокий темноволосый мужчина, и Тамара почувствовала, как слабеют ее ноги. Это был ребенок Росса Фалкона!

Он увидел Тамару и резко остановился.

— Так, — сказал он. — Я мог догадаться, что ты придешь сюда.

Он довольно грубо дернул девочку за руку, но та, как котенок, охотно прильнула к нему, и Тамара подумала, каким, наверное, нежным он умеет иногда быть.

Она с трудом проглотила комок в горле, откашлялась и спросила:

— Люси ваша дочь?

Он презрительно оглядел ее с высоты своего роста, и Тамара почувствовала, что щеки ее краснеют. Затем он холодно сказал:

— Да, Люси — моя. А ты что, удивлена?

Тамара решительно покачала головой:

— Вовсе нет! А, собственно говоря, чему я должна удивляться?

Он пожал плечами.

— Правда, чему? — заметил он с горечью. — Во всяком случае, это не имеет значения. Люси пользуется любовью и заслуживает ее так же, как всякий другой ребенок.

Он произнес это со странной интонацией, как бы защищаясь, и Тамара не могла понять — почему.

— Я-то в этом не сомневаюсь, — произнесла она с запинкой. — Извините меня.

Она попыталась пройти мимо него, но Росс загородил перед ней входную дверь. А Тамаре больше всего сейчас хотелось выйти на воздух.

Росс прислонился к дверному косяку.

— А если я не извиню? — насмешливо спросил он.

Тамара выпрямилась и собрала весь свой небольшой запас храбрости.

— Давайте не будем ссориться, — тихо произнесла она. — Я думаю, что больше нам нечего сказать друг другу.

— Не думаешь, будь ты проклята! — злобно выругался он. — А что ты думаешь — что можешь запросто являться сюда в своих городских туалетах и делать из меня дурака?

— У меня не было такого намерения, — возразила Тамара, только сейчас заметив, что все еще держит в руках свой альбом для эскизов.

Он насмешливо посмотрел на нее:

— Правда? Тогда зачем же ты вернулась?

Тамара почувствовала нетерпение. Почему она позволяет ему диктовать ей, словно он всемогущий Бог!

— Я уже устала отвечать на этот вопрос, — начала она, подняв голову. — Это свободная страна. Я не обязана объяснять вам причину своих поступков! А теперь позвольте…

Росс Фалкон выпрямился. Глаза его сверкали гневом, и Тамара поняла, почему ей показались такими знакомыми глаза Люси. Сердце ее внезапно сжалось. Этого мужчину она когда-то любила всем своим существом — он же только играл с ней. Она была для него лишь развлечением, пустой забавой. Как смеет он, причинивший ей столько боли и зла, так обращаться с ней?

Медленными шагами она пересекла комнату и тихо сказала:

— Вы выпустите меня? Или я должна закричать и напугать ребенка?

Глаза Росса потемнели, и на какое-то мгновение ей показалось, что он ее ударит.

— Ты не испугаешь Люси, — злобно пробормотал он, — и ты это прекрасно знаешь!

Тамара нахмурилась:

— Вы говорите загадками, мистер Фалкон.

— Да неужели? Ты будешь отрицать, что отец Донахью полностью оповестил тебя обо всем, что касается меня?

Тамара покачала головой:

— Я не понимаю, что вы имеете в виду. Что касается отца Донахью, я могу вас заверить, что он не обсуждал со мной ваших дел. Вам следовало бы лучше знать его.

Росс Фалкон пожал своими широкими плечами. Его сухощавая фигура стала еще более худой, чем она помнила, но выглядела такой же сильной, как прежде. Рядом с ним все мальчишки деревни, с которыми она росла, всегда казались слабыми и хлипкими.

Он недоверчиво посмотрел на нее:

— Ты находишься в Фалкон-Уэрри уже двадцать четыре часа и должна была это слышать.