Обратный билет не нужен

Возле окна в допросной, спиной к вошедшему Марат Донатычу стоял совсем незнакомый человек. Высокий, с прямой спиной, от которой так и разило буквально нечеловеческой силой.

Он резко обернулся, полоснув по лицу Марата взглядом пронзительных голубых (почему-то жутко знакомых) глаз.

— Присаживайтесь, Марат Донатович, — следователь (а следователь ли?) со странными эмблемами-спиральками на петлицах, широко улыбнулся.

Марат Донатыч сел как заворожённый, глядя во все глаза на незнакомца.

— Давайте поговорим, — мужчина с пронзительным взглядом чуть наклонился вперёд.

— Давайте, — Марат вдруг понял, что именно этого человека он и ждал всю свою жизнь. Его и только его.

— Чертанов и Сергеев. Расскажите, что с ними произошло.

Марат Донатыч облизал пересохшие губы и быстро заговорил:

— Сгорели они. Вместе с флигелем. Денег от меня хотели, дурачочки…

Марат Донатыч вдруг дробно рассмеялся тонким противным смешком:

— А хрен им с маслицем, а не деньги! Я с Домны взял за принца наследного, а блаженный Серёжа мне ещё денег выиграл. Много! Хотели обмануть, убежать… Не вышло! Марат умный, Марат людям заплатил, и мальчишек сожгли. Вместе с флигелем. А то сносить мне его не давали… Историческая ценность, понимаешь ли…

— Эй! Ты чего там бормочешь⁈

Марат Донатыч огляделся. Он сидел в своей камере со стаканом воды в руках. Марат Донатыч опять захихикал, глядя на смотрящего:

— Чаю хочу! Горячего! Целый стакан!

Он погрозил пальцем сокамерникам:

— Не обманете Марата! Он умный! Он белому оленю не верит!

Марат довольно улыбнулся и продолжая шептать себе под нос: «Не верьте белому оленю», — направился к электрической розетке.

* * *

Георгий Иванович задумчиво смотрел сквозь панорамное окно на реку. Мда… Мельчает народ, мельчает. Достойного противника уже и не встретить. А вот встретил, и что? За спиной негромко скрипнуло кресло.

Георгий Иванович мгновенно напрягся, но резких движений делать не стал: хотели бы убить — он бы уже был мёртв. Он медленно обернулся и в изумлении вскинул брови. За его рабочим столом, в его кресле сидел совершенно незнакомый человек. Поймав взгляд Георгия Ивановича, он негромко и размеренно произнёс:

— Сергеев. Что можете сказать про него?

Сам не зная почему, не отрывая глаз от лица незнакомца, Георгий Иванович медленно подошёл к столу и сел напротив человека.

— Странный человек. Необыкновенный, можно сказать — уникальный. Я сначала решил — из спецслужб. Пьёт как лошадь, а не пьянеет. Память — феноменальная. И сила так из глаз и плещет. Жаль, погиб. Человечишки-то мельчают. — То, что отвечать незнакомцу надо правду, Георгий Иванович не сомневался ни секунды. Он просто обязан говорить правду и только правду. И ничего кроме правды.

— Вы помогли? — в голосе незнакомца не было ни осуждения, ни любопытства, он спрашивал, потому что должен был знать.

— Нет, — Георгий Иванович, покачал головой, — кто-то другой постарался. Я выясню — кто.

Незнакомец кивнул.

Через секунду Георгий Иванович тряхнул головой и очумело огляделся по сторонам: привидится же всякое…

Часть третья «Братья Котовы и Карим» Глава 1

— Вот вы, значит, какие… Братцы-кролики!

Приятель Макса был чем-то неуловимо похож на самого Макса. А чем именно, Алекс не сразу и понял. Высокий, ростом не ниже Серого, а уж комплекцией — явно внушительнее. Настоящий русский богатырь, голубоглазый, с выгоревшими пшеничными волосами — только окладистой бороды не хватало, а то бы вылитый Добрыня Никитич. И улыбка — белоснежная на загорелом, несмотря на глубокую осень, лице.

Он окинул их взглядом, чуть задержавшись на Алексе, и у того по спине пробежал озноб. Стало понятно, чем так похожи эти два полицейских — свои фирменными взглядами, которые, казалось, видели всех насквозь.

Во всяком случае, именно так Алексу и показалось. Он сразу вспомнил все свои правонарушения. Вольные и невольные. Даже как в пятом классе они с приятелями украли классный журнал, чтобы исправить в нём оценки за контрольную по французскому. И даже не самому Алексу, у него-то была законная пятёрка, а ради смешливой и кареглазой Светки старался. Не давался ей язык Бальзака и Мопассана.

Алекс улыбнулся во все тридцать два зуба и неожиданно для самого себя ответил:

— Не… Кролик — только я. Он — Лис!

Юрий, так представился им полицейский, заразительно засмеялся:

— А по масти — не скажешь! А что так?

— Ну, — Алекс немного смутился, — сам не знаю. Стишок вспомнился. Его одна моя знакомая часто повторяла. Даже не знаю, откуда она его взяла. Может, сама сочинила?

Он прикрыл на секунду, вспоминая стишок, больше похожий на детскую считалочку, и продекламировал:

— Серый кролик, рыжий лис —

Очевидный вариант.

Свой у каждого талант,

И возможен компромисс —

Рыжий кролик, серый лис…

Юрий снова улыбнулся:

— А вы забавные… Что же вы натворили, братец Кролик, братец Лис? Впрочем, лучше не говорите. Раз Макс вас послал — лучшей рекомендации и не надо. А мне — лишняя информация не нужна. «Как говорил один мой знакомый… покойник: 'Я слишком много знал».