Обратный отсчет

— И вы по-прежнему утверждаете, что все находится под вашим личным контролем… Дед?

— Так точно.

— Вы что, принуждаете нас взорвать самолет?

— Я делаю все возможное, чтобы этого не произошло.

— Вы не выполняете наших требований, поэтому мы будем вынуждены довести акцию до конца. Вся ответственность ложится целиком на вас. И мы передадим запись этого разговора средствам массовой информации.

— Теперь это уже ваше право.

— Надеюсь, вы осознаете, что оно получено не от вас?

— Осознаю. Только ответьте мне на один вопрос.

— Мы больше не хотим никаких игр. Предупреждаю еще раз: этот разговор записывается и одновременно нас слушают в одном известном информационном агентстве — мы связались и с вами, и с ними. Заявляем конкретно: вся ответственность ложится целиком на вас, мы пойдем до конца…

— Это я уже понял. Я понял все, что вы мне хотите сообщить. А теперь я все же прошу вас ответить мне на один вопрос: согласны ли вы обменять жизнь Зелимхана на жизни заложников?

— Так… Вы опять за свои игры?!

— Постойте, немножко терпения. Вы утверждаете, что нас сейчас слушают, поэтому этот разговор можно назвать публичным? Я правильно понял?

— Абсолютно правильно. Если хотите, я попрошу сейчас вмешаться в разговор кого-нибудь из журналистов..

— В этом нет необходимости. Совершенно не важно, сейчас или позже кто-нибудь из нас передаст средствам массовой информации свои козыри…

— Козыри? О чем вы говорите?!

— Пока только прошу ответить на мой вопрос: согласны ли вы обменять жизнь Зелимхана на жизнь трехсот заложников?

— Именно этим мы и занимаемся.

— Тогда вам придется все остановить. Причем немедленно.

— Вы что, нам угрожаете? Террор на государственном уровне? Если вы что-нибудь сделаете с Зелимханом…

— Нет, не я. Если б вы меня дослушали, то поняли, что не я. А вы…

— «Вы»? Слушай, слушайте… Дед, мы тратим время впустую!

— Вы. Вашими собственными руками. Если немедленно не остановите бомбу.

— Что имеется в виду?

— Зелимхан Бажаев в данную минуту находится на заминированном вами самолете.

— … — Вы меня поняли?!

— Что… это за дерьмо?

— Поэтому вы должны остановить бомбу, если вам действительно дорога его жизнь…

— Бред… Что это за чушь вы несете?

— …и вы не хотите, чтобы весь мир, в том числе и Чечня, узнали, что национальный герой погиб от рук какого-то Фронта освобождения Ичкерии.

— Бред… До чего вы дошли — дешевый блеф…

— Повторяю: Зелимхан Бажаев находится в заминированном вами аэробусе.

— Я вам не верю. Вы блефуете…

— Верю не верю — это ваше дело. Но я, пользуясь предоставленной вами публичностью, совершенно официально заявляю: Зелимхан Бажаев с его личного согласия и капитан Воронов, думаю, вам это имя о чем-то говорит, десантированы на борт заминированного вами аэробуса и уже больше десяти минут находятся там. Мы не спешили с обнародованием этой информации до вашего звонка. А теперь слушай меня внимательно, сынок: давай мне быстро код отключения бомбы. Продолжение вашей акции бессмысленно.

— Я вам не верю. Нам нужны доказательства…

— Они у меня есть. И я готов их предоставить в любую минуту. Видеозапись десантирования из военного вертолета с указанием всех бортовых номеров, времени и прочее плюс заявление самого Зелимхана Бажаева, сделанное на борту аэробуса «Ил-86», выполняющего рейс СУ-703 Москва — Мадрид. Думаю, этого достаточно?! Почему вы замолчали?

— Этого не может быть…

— Но это так. Поэтому прошу вас принимать решения быстро! Почему вы замолчали?

— Это какая-то чушь… Этого не может быть.

— Копия пленки уже ушла к военным, и, возможно, в этот момент она находится в руках генерала армии Панкратова… Плюс мы созвали пресс-конференцию, как вы того и желали, и готовы продемонстрировать пленку там всем желающим.

— Зачем вы мне все это говорите?

— Только для того, чтобы показать, сколь широко мы готовы представить наши доказательства.

— Мне нужно время для консультаций.

— Его у нас нет.

— Есть. Пока еще есть… Я вам не верю.

— И запомните: какой бы ни была истинная цель вашей акции, в новых условиях она теряет смысл.

— Зачем вы мне это говорите?

— Время. Его осталось очень мало. Пленку я готов показать где угодно и кому угодно. Мне нужны коды!

— Мы вам сейчас перезвоним.

— Я в этом не сомневаюсь. Время. У нас его почти не осталось.

* * *

— Товарищ генерал, снова вас…

— Опять они?

— Никак нет. Генерал армии Панкратов.

— Давай.

Дед взял трубку и, закуривая очередную Соболевскую сигарету «ЛМ», тихо проговорил:

— Уши, уши, «заячьи уши»…

Потом его голос зазвучал спокойно и приветливо — по другую сторону телефонной линии находился старый боевой товарищ:

— Анатолий Иванович? Толя? Привет тебе, дорогой…

— Паша, срочно приезжай ко мне.

— Я не могу, у меня сейчас этот самолет.

— Я только что просмотрел твою пленку, Паша.

— Да? Ну и как тебе?

— Давай срочно приезжай. Случилось еще кое-что…

— Не могу. Жду звонка — мне должны сообщить коды отключения бомбы… Надеюсь, что сообщат.

— Если ты хочешь посадить этот самолет, срочно приезжай. Не телефонный разговор, Паша.

— Ладно, прикажу перекоммутировать все звонки на мобильную связь.

— Дело твое. Только давай срочно.

* * *

КОДА ОТКЛЮЧЕНИЯ БОМБЫ ВСЕ ЕЩЕ НЕТ.