Обратный отсчет

Конечно, я знаю компанию «Дыхание», кто же не знает. У меня даже есть несколько пар их леггинсов для йоги. Но с Николь Мэркем я не знакома, то есть лично я ее не знаю. Почему же она попросила меня, незнакомку, защитить ее ребенка? Откуда же она знала меня? И от кого же ей надо было спасать малышку?

— Мое имя мелькало в новостях после смерти Райана. Может быть, поэтому она меня знала? — предположила я.

Я не сказала: «Мое имя несправедливо запятнали», но не сомневалась, что детективу понятно, что я имею в виду.

— А может, «Дыхание» как-то связано с приютом «Гавань», где я работаю?

Мало кому известно о существовании приюта, он находится в неприметном коричневом здании на улице Вест-Иллинойс, и найти его трудно, поэтому женщины и дети, которые там скрываются, находятся в безопасности.

— Должно быть, вам тяжело одной, без мужа, — говорит Мартинес.

Да, это так. Ни друзей, ни семьи в Чикаго у меня больше нет. После смерти Райана я вдруг осознала, что все люди, с которыми я дружила после нашей свадьбы, были его друзьями. И он всех обманул, а меня невольно выставил сообщницей. Но даже мои друзья по колледжу и работе отсеялись после его самоубийства. Я осталась одна, со мной лишь моя боль. Но об этом я не скажу Мартинес ни слова, потому что она явно провоцирует меня на откровенность, хотя я и не знаю, на какую именно.

Я ничего не отвечаю, и она с неприязнью поджимает губы:

— Морган, мне всегда с трудом верилось, что вы были не в курсе афер вашего мужа с фондом «Освети путь», который сами и основали. Вы были вместе с ним днем и ночью. Вы женщина сообразительная. Мы, конечно, не смогли доказать вашу причастность, но что-то есть в вас такое… вы скрытная. И вот теперь это.

Она откидывается на спинку стула и снова смотрит на фото Николь Мэркем:

— Глава «Дыхания» мертва, а вы держите ее ребенка на краю платформы. Она назвала вас по имени. Ясно, почему я думаю, что вы друг друга знали?

То, что Мартинес давит на самое ужасное и больное, что произошло со мной, вдруг наполняет меня яростью. Я вскакиваю со стула, опрокидываю бутылку с водой…

— Каждый думает, что знает обо мне все, но вы ничего не знаете! — кричу я, указывая на нее пальцем.

Меня душат слезы, но я больше не хочу, чтобы их видели.

Мартинес уставилась на мой палец.

Я отвлекаюсь на стук каблуков за дверью, дрожа, падаю на стул и с облегчением обмякаю, когда входит Джессика.

Она такая высокая, что даже я, хотя мой рост выше среднего, чувствую себя рядом с ней коротышкой. Ее темная кожа гладка и чиста, голубовато-зеленое платье с ремнем очень ей идет. Когда мы познакомились, я спросила, не работала ли она раньше моделью.

Они с Мартинес вежливо здороваются, потом Джессика выдвигает стул, садится рядом со мной и кладет мне руку на плечо.

Мартинес вводит ее в курс дела, говорит о женщине, которая прыгнула на рельсы, и о том, что я главный свидетель. Джессика легонько гладит меня по спине:

— Ты в порядке, Морган?

И это нежное прикосновение вдруг словно прорывает плотину, за которой так долго бурлили эмоции. Передо мной снова возникает несчастное лицо женщины, ее потрескавшиеся губы, безумные глаза, ее отчаяние. Я начинаю плакать, я плачу о ее ребенке, и о ней, женщине, которую я не знала, и о себе.

Джессика мягко похлопывает меня по плечу, пока я не перестаю всхлипывать.

— Спасибо, — говорю я.

— Мне нужно побыть наедине с моей клиенткой, — говорит мой адвокат и, взглянув на потолок, добавляет: — С выключенной камерой.

— Ладно. — Мартинес встает, выходит и закрывает за собой дверь.

Мне вдруг кажется, что комната стала меньше, голова начинает кружиться, и я, согнувшись, зарываюсь лицом в колени.

Джессика молча ждет, пока я выпрямлюсь.

— Так, я обобщу все, что мне известно, — говорит она, глядя на газету. — Я слышала, что глава «Дыхания» покончила с собой на станции «Гранд-Стейт», отдав незнакомке ребенка. Незнакомка — это ты?

— И да, и нет.

Джессика смотрит на меня удивленно:

— Расскажи мне все.

— Я ждала поезда, эта женщина схватила меня за руку, попросила забрать девочку и позаботиться о ней. Она была просто вне себя от страха, словно пыталась спастись от кого-то. А потом она назвала мое имя. «Люби ее за меня, Морган». Я рассказала Мартинес обо всем, кроме этой части разговора. А Мартинес уже это было известно, свидетели это слышали. Как будто та женщина специально пришла туда за мной, а я просто стояла там и ждала поезда, — я закрываю лицо руками. — Не знаю, почему я ей не сказала. Прости.

— Ох, ну ничего. Ты пережила сильный стресс и до сих пор в шоке. Уверена, что все это вызвало у тебя ужасные воспоминания.

Райан, истекающий кровью, оружие в моей руке… «Нет, нет, этого не может быть, такого просто не может случиться!»

— Да, это так, — ответила я. — Но она выбрала меня защитницей своего ребенка. И я…