Обратный отсчёт

«…А если выяснится, что это на самом деле не испанский страховой агент?

— А кто?!

— Ну, мало ли кто? Думаете, в мире мало желающих копаться в чужих секретах?

— Я не желаю даже слышать об этих дурацких копателях! Копатели… Год прошёл. Вот же чёрт… Я почему-то думал, что всё — вопрос закрыт…

— Ну так что мне делать, если вдруг это не испанец?

— Ты спрашиваешь у меня, что делать? А-а-а, понял… Коля, ты что — пишешь наш разговор?!

— Странные у вас шутки, Лев Карлович… Мне раздеться, чтоб развеять ваши подозрения?

— Да брось ты… Я только одного не пойму, почему тебе надо, чтобы я обязательно произносил это вслух?!

— Просто привычка. Люблю отчётливые формулировки и точные приказы. Знаете, как бывает… Вдруг потом вы скажете: ты меня не так понял, да что ты там себе вообразил…

— Хорошо, буду отчётлив. Ты меня понял, как надо: если окажется, что это легенда, пусть они оба исчезнут! Значение слова „исчезнут“ тебе надо объяснять?!

— Нет, не надо. А если это будут не какие-то самодеятельные клоуны… а, допустим, менты или чекисты? Знаете…

— Фу ты, господи, какой же ты у меня упёртый… Я сказал: убейте их, на х…!!! Убейте любого, кто попробует прикоснуться к этому своими грязными лапами!!! Ты меня понял?!

— Я вас понял…»

* * *

— …Назарова, секретариат.

— Предкомиссии по борьбе с коррупцией. Спросите шефа, не захочет ли он уделить мне пятнадцать секунд.

— Одну минуту… Говорите…

— Давид Георгиевич?

— Слушаю, Виктор Николаевич. Чем могу быть полезен?

— В данном случае, скорее, я могу быть вам полезен.

— Слушаю?

— Ну что… Есть у меня некая информация — просто жутко какая перспективная… Но это не наш вариант: по-моему, это как раз по вашему профилю.

— Так… А поконкретнее?

— Конкретнее по телефону не получится. У вас в недельном регламенте не найдётся «оконца» минут на десять?

— Почему в «недельном»? Лично для вас я могу прямо сейчас всё отменить и выделить полчаса. Вы сейчас где?

— У себя в кабинете.

— Минут через десять можете подойти?

— Запросто.

— Всё, жду вас.

— Охране скажите: я своего директора возьму. Он как раз этой темой занимается, доложит по всем пунктам.

— Хорошо.

— И вот ещё что…

— Да?

— У нас тут в приёмной сидит прямой «источник» по этому делу. Дознаватель, который, собственно, и владеет всем существом процесса. Гхм… В принципе, если есть желание услышать эту версию из первых рук…

— Да вы просто клад, Виктор Николаевич! Пропуск выписать?

— Нет, пропуск не надо, я позаботился.

— Давайте сюда этого вашего дознавателя, я предупрежу охрану. Я жду вас через десять минут…

Через десять минут по широкому коридору к приёмной Люпидадзе подходили три человека: Витя, Иванов и одетый в строгую чёрную «тройку»… Петрушин. Именно ему выпала высокая честь выступать в роли дознавателя.

— Уффф… — Витя судорожно вздохнул. — Давно, давно я так не волновался…

— Чего вам волноваться? — философски изрёк Петрушин. — Вы полстраны пересажать можете, вам такая власть дана!

— Да не в этом дело… Мне ещё никогда не приходилось заниматься такими… Таким…

— А вам и не надо будет заниматься, — успокоил его Иванов. — Вы только сидите и общайтесь. Я возьму тумблер, Женя — инициативу…

У приёмной Люпидадзе троицу просветили металлодетекторами и попросили сдать кейс, в котором была видеокамера и два диктофона.

— Это материал для вашего шефа, — пояснил Иванов.

— Всё в порядке, пусть проносят, — из дверей выглянул симпатичный молодой человек — то ли помощник, то ли секретарь. — Проходите, Давид Георгиевич ждёт вас.

Люпидадзе оказался весьма симпатичным типом. Высокий, атлетически сложённый, породистое крупное лицо, большие, широко расставленные глаза, взгляд — прямой и тяжёлый, волевой подбородок. Голову держит высоко, смотрит сверху вниз. В общем, господин из породы повелителей. Во взгляде нескрываемое откровение: «Я вот думаю… не слишком ли я хорош для вашей компании?»