Обратный отсчет

Джек еще был весь поглощен разговором с Мией, когда появился адмирал Старк. На этот раз он был облачен в белый морской китель. Старк был привлекательного вида мужчина около пятидесяти пяти лет с коротко стриженными светлыми волосами. При улыбке на его щеках появлялись ямочки. Потомок нескольких поколений морских офицеров, уходящих корнями еще во времена Гражданской войны, он был частью семейного древа с крепкими ветвями и мощным стволом и с достоинством нес груз надежд и ожиданий, неизбежный при таком происхождении. Единственное, что могло его смутить, – это риск запятнать гордый семейный герб.

Со Старком прибыл еще один военный в синем морском камуфляже. Он был начищен и наглажен, фуражка на его голове размещалась в соответствии со строгими законами симметрии. Широкое бледное лицо с тонкими губами не допускало даже мысли о том, что этот человек может, например, смеяться.

– Капитан Рик Муллинз, – представил его Старк. – Он будет руководить экспедицией.

– И вы нас бросаете? – спросил Джек упавшим голосом.

– Я буду контролировать ситуацию из Центрального командного пункта. Не беспокойтесь, Джек: Муллинз – профессионал.

– Это-то меня и пугает, – Джек вымученно улыбнулся.

– Делайте, как я сказал, и никаких проблем не будет, – отрезал Муллинз.

Напыщенный осел, подумал Джек, но вслух этого не сказал. Случается, что люди при первой встрече сразу же пытаются взять вас под контроль, но, познакомившись поближе и научившись уважать, ослабляют хватку. Так было со Старком. Только после того, как Джек, пойдя на шантаж, заставил его допустить команду ученых на корабль пришельцев, адмирал оказался способен на нормальные человеческие отношения.

Старк увел Муллинза знакомиться с остальной группой, а к Джеку подошел молоденький лейтенант.

– Доктор Грир?

– Это я. Вы тоже с нами?

– Вам звонок по открытой линии.

– Да?

Кто бы это был, подумал Джек. Вряд ли Миа передумала и хочет сказать, что возвращается. Или вездесущие журналисты?

– Не знаете, кто это?

– Нет. Сказали только, что очень важно.

Джек проследовал за лейтенантом по длинному коридору и попал в комнату, где одна стена была занята компьютерами, а другая – телефонными аппаратами, по которым мужчины и женщины в морской форме говорили со своими близкими.

– Десятая линия, – лейтенант показал на выгородку, где настольный телефон мигал красным огоньком.

Джек снял трубку и нажал клавишу:

– Доктор Грир.

– Здравствуй, сынок.

Повисла пауза.

– Кто это?

– Отец твой, Айк Грир, плоть, как говорится, и кровь. Увидел тебя вчера в новостях и навел справки. Ну, кое-кому пришлось приплатить. Не сердись: знаю, сейчас не время, но я хотел бы перемолвиться с тобой, прежде чем мир накроется медным тазом.

– Перемолвились. Это все?

– Не будь злюкой – мне тоже нелегко.

– Мать сказала, что ты умер, – Джек чувствовал, как жила на виске наливается кровью. – Я тоже навел справки и узнал, что ты жив и проводишь время в тюрьме в Техасе.

– Именно так, – голос на том конце стал мягче. – Вышел неделю назад, чтобы, так сказать, встать на путь исправления. А тут обнаружилось, что всей малине осталось две недели, – Айк хмыкнул. – И вдруг увидел, что сынок мой суперкрут и прославился на весь мир. Яблоко, как говорится, от яблони…

– Не это яблоко, – отрезал Джек и шлепнул трубку на аппарат с такой силой, что в помещении на секунду все притихло. Ощущая себя в центре внимания, Джек встал и стремительно вышел из комнаты.

Глава 10

Калькутта, Индия

Несмотря на вовсю тарахтящий кондиционер, температура внутри Ola (индийский Uber) приближалась к сорока градусам цельсия. На переднем пассажирском сиденье теснился агент Рамирес, сзади, рядом с Мией, сидел агент Чок с вечной зубочисткой во рту. Помимо манипуляций с зубочисткой он был занят тем, что постоянно крутил головой, стараясь понять, что их так задерживает.

– Зачем вы оба в костюмы вырядились? – бранила их Миа, хотя в данной ситуации поделать все равно ничего было нельзя.

Рамирес тянул пальцем галстук, чтобы сделать петлю посвободнее. Оба нещадно потели.

Они ехали по главной дороге, направляясь в Институт медицинских исследований. Виды и запахи здесь, в Калькутте, были даже более яркими и выразительными, чем в Катманду. На трапе самолета вас сразу принимал в свои объятия влажный аромат сточных канав. Затем за пределами аэропорта вы попадали в плотную толпу, движущуюся вдоль шести-семиэтажных жилых домов от магазина к магазину с их кричащими желто-красно-зелеными вывесками.

Дороги были чудовищны, пробки – перманентны; их по бокам обтекали пешеходы и мотоциклисты под непрекращающуюся какофонию гудков разной степени пронзительности. Миа пыталась вообразить, как бы это выглядело дома. Чтобы устроить нечто подобное в Америке, все граждане должны были бы одновременно выехать на своих автомобилях на улицы, с которых были бы убраны все светофоры, а также дорожные знаки и разметка.