Обратный отсчет

Вспоминаю, как несколько дней назад я с одного удара вырубил его. Хорошо так вложился. Костяшки до сих пор болят. А то, что я малость свои нечеловеческие способности раскрыл – во мне и в лучшие годы семидесяти кило не набиралось, а тут такого бычару скопытил, – так это ничего, слухов и так полно. А он будет знать, как к малолеткам подваливать. Но я отвлекся.

– Может, разрешите идти двумя отрядами? – Митяй все не унимается.

– Цыц! Бесово отродье! – рявкает Колесников. – Как я сказал, так и будет! Планы изменились. Не такое это дело, чтобы выдвигаться в силах тяжких. Здесь скрытность нужна, незаметность. Один выстрел – и все, айда до хаты. Молчи! – Колесников осаживает Митяя, видя, что он порывается раскрыть рот. – Успеешь еще в спецназ поиграть. А если кто из вас лучше, чем Тень, стреляет, то скажите мне, старому. Так, мол, и так – есть у нас снайпер на примете. Молчите? Все. Решено. Свободны! Подробности потом!

Мы поднимаемся и идем к двери. Краем глаза замечаю, что Федоров переглядывается с Колесниковым.

– Тень! – зычный голос Игоря Владимировича бьет в спину не хуже молота.

Я поворачиваюсь.

– Останься, разговор есть.

Киваю и, поймав злой взгляд Митяя и удивленный Арсеньева, сажусь обратно. Дождавшись, когда дверь за чистильщиком и эсбешником закроется, Колесников знаком приказывает мне придвинуться ближе и тихо добавляет:

– Помнишь, мы недавно с тобой думали, как нам Расчленителя выманить? То да се перетирали, планы строили, а толком и не решили.

– Помню.

– Так вот, есть идея одна. Думаю, сработает. Но скажу сразу, от тебя потребуется выдержка и… – повисает пауза, – скажем, так, все твои необычные способности. А еще, – Батя на мгновение замолкает, – если справишься, то я обещаю решить твой вопрос с Машей. Кстати, – он внимательно смотрит на меня, – сколько ей до родов осталось? Месяц, да? Так что выбор за тобой.

«Дельная замануха, – зацениваю я. – Знает куда бить. Но бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Об этом надо помнить…»

– Чего молчишь? – спрашивает Колесников, буравя меня взглядом. – Думаешь, туфту гоню? Решай! Сам понимаешь, она, к сожалению, ослепла, – Батя вздыхает. – И чтобы ее оставить с тобой, мне придется супротив мнения общины идти. Это против правил, которые я – мы! – установили. Установили, чтобы выжить всем!

Сжимаю кулаки, пытаюсь сдержаться, чтобы не разразиться бранью. Смотрю Колесникову в глаза и понимаю, что он прав, и без него я ничего не могу сделать. От беспомощности хочется выть. Все мои способности, сила, заслуги – ничто против ярости толпы, которая послушна только ему.

«Складно говорит, точно ручей журчит. Что же они там с Федоровым замыслили?» – догадки рвут мозг на части.

– Ну, чего удумал? – по голосу чувствую, что Колесников теряет терпение.

Я киваю.

– Вот и лады, – кивает он в ответ. – Только помни, если возьмешься, обратного хода не будет. Если на полпути передумаешь – весь отряд положишь! Продолжать?

– Валяйте! – вздыхаю я.

– Слушай, – веско роняет Колесников. – Но сперва выпей, – на столе появляется запечатанная бутылка, до краев наполненная янтарной жидкостью, и три граненых стопарика. – Это тебе не самогон, коньяк тридцатилетней выдержки!

– А что, трезвым я вашу идею не осилю? – мои губы расползаются в деланной усмешке, но, глядя на серьезные лица мужиков, я быстро сгоняю ухмылку с лица.

– Так дело наше такое, что не каждый и на пьяную голову рассудок сохранит, – философствует Батя и пододвигает ко мне карту. – В «Мегу» помнишь, как идти?

– Помню, – отвечаю я.

– Вот чего мы придумали…

* * *

От воспоминаний меня отвлекает внезапно ожившая в нагрудном кармане рация. Машинально смотрю на часы.

«Мать твою! Почему так рано?! Ведь планировали под утро».

– Шшш… Третий, третий, шшш… – сквозь помехи эфира я едва различаю простуженный голос Хлыща. – Как слышно меня? Прием!

Откинув клапан застежки, я достаю рацию, нажимаю на тангенту:

– Сугроб, слышу тебя, прием!

Отпускаю кнопку.

Шшш…

Голос то пропадает, то вновь появляется.

– Я вижу их!.. Повторяю, вижу их!.. Они идут по вашим следам! Он с ними! Прием! Как понял? Они идут! Подтверждаю опознание главной цели!

Я с силой давлю на тангенту.

– Понял тебя, Сугроб! Что по времени? В график укладываемся?

Снова отпускаю кнопку. Прикладываю рацию к уху.

– Уже… шшш… Прошли…

Не могу разобрать, что он сказал.

– Сугроб, повтори! Где они? Не слышу! – я с трудом заставляю себя не сорваться на крик.

– Час! Не больше! Они будут у вас, – отвечает Хлыщ.

Шшш… Рация замолкает.

– Черт! Черт! Черт! – ругаюсь я.

Времени в обрез, а ловушка еще не готова. Хорошо, что Хлыщ успел меня предупредить, как и договаривались. Представляю, каково ему там одному, в ночи, сидеть на верхушке трубы ТЭЦ, но этому бродяге не привыкать шастать в одиночку, нюх у него – собакам и не снилось. О том, как объяснить ребятам поступление инфы, подумаю потом. Закоченевшие руки и ноги не слушаются, а мозг тем временем выстреливает команды:

«Сначала вниз, поднимать бойцов. Места намечены, МКАД и Новоегорьевское шоссе как на ладони. Главное – успеть!»