Обратный отсчет (СИ)

Уруйя бросился вперед, прячась за алым энергетическим серпом, и в тот момент, когда «Рассекатель» был в очередной раз разрублен, выложил на стол последний оставшийся у него козырь — измененную технику Шикучи. В классическом исполнении этот навык предназначался для быстрого сближения с противником по прямой, но один из его учителей показал ему, что этим возможности техники не ограничиваются. Вытянувшись в отчаянном прямом выпаде и уловив — не глазами даже, шестым чувством — движение чужого клинка, сместился в сторону, обтекая врага по кругу со всей скоростью, на которую только был способен измененный навык.

Он так и не понял, что произошло дальше. Вот перед ним — открытая спина и клинок, готовый поразить незащищенную шею, а в следующее мгновение он уже кувыркается по земле.

Узруф попытался подняться, но все, чего он смог добиться — это, мучительно кашляя кровью, вонзить клинок в твердую, утоптанную землю, встать на колено и поднять упрямый, хоть и затуманенный болью взгляд на врага. Тот, никуда не спеша, медленно подошел к Уруйе, вложил клинок в ножны, небрежно отбил неловкий выпад уже побежденного врага бронированной перчаткой — и взял Узруфа за горло. Не с целью убить — лишь не дать ему упасть и показать, что может сделать это в любой момент.

Полминуты назад, до начала боя, Уруйе казалось, что белесые глаза врага светятся — сейчас он понял, что яркий полдень был не причем. Свечение было тусклым, едва заметным — и солнечный день замечательно маскировал это, едва ли кто-то, кроме Узруфа, смог это заметить.

— Ты — не человек, — просипел он. Он закричал бы об этом во весь голос — но хватка на горле и полыхающие огнем ребра делали даже тихий шепот — подвигом.

— И что с того? — тихо ответил враг.

Смешно, но ненавидящий нелюдей Уруйя испытал облегчение, насколько это вообще было возможно со сломанными ребрами, одно из которых, кажется, проткнуло легкое, — он все еще может претендовать на звание сильнейшего человека.

— Вот именно поэтому я ненавижу таких, как ты. Вы презираете нас, обделенных могуществом, не способных соперничать с вашими врожденными силами, не считаете нас равными. Высокомерные ублюдки, считающие, что сила — это все, что имеет значение.

— Ты хоть сам слышишь, что говоришь? — враг улыбнулся. Не злобно оскалился, как рассчитывал Уруйя, надеясь на легкую смерть, нет, это была улыбка, полная печали. — Ты, владеющий рабыней; ты, едва не убивший ее за забывчивость; ты, презирающий всех, кто слабее тебя — смеешь порицать чужое высокомерие?

— Вы меня таким сделали! — выплюнул Узруф слова пополам с кровью. — Вы, поганая нелюдь, убившая мою семью, поработившая мою деревню, пять лет держащая в рабстве!

Уруйя не знал, чего собирается добиться, бросая эти обвинения в лицо существу, державшему его за горло. Наверное, просто снова ощутил себя пятилетним сопляком, угодившим в рабский ошейник и шпыняемый остроухими ублюдками по пути к их «Священной» Роще, где его собирались принести в жертву. Тогда лишь счастливый случай позволил ему спастись — вряд ли сейчас повторится чудо.

— Я уже слышал такие отмазки, — ответил враг. — Людям был дарован величайший дар — полная свобода выбора, отсутствие любых ограничений… и поэтому твои слова — просто оправдание собственной злобе.

— Пошел на хер, нелюдь!

На лице врага на секунду промелькнуло сомнение, бронированные пальцы на горле чуть сжались… Уруйя понял, что в этот миг решается его судьба. Умирать не хотелось, но страха не было.

«Может, я еще успею его достать…» — так думал Узруф, незаметно нащупывая засапожный нож. Однако, вместо хруста собственных позвонков, Уруйя услышал нечто совсем другое:

— Среднее Исцеление.

И боль моментально исчезла.

— Что?.. — удивленно моргнул Уруйя, не в силах поверить в случившееся.

— В качестве доказательства, что ты ошибаешься, — сказал враг, отпуская его горло и отступая на шаг. — И благодарности за показанные приемы — я многое узнал о местном боевом искусстве.

А потом — протянул ему руку.

— Вставай, Уруйя и выполняй условия дуэли. И больше не попадайся мне на глаза — второго шанса не будет. Моя вера не одобряет убийство разумных, но если я увижу повторение случившегося сегодня — это меня не остановит.

Естественно, руку Узруф не принял. Он поднялся сам, проклиная глупое тело за чуть дрожащие ноги.

— Ты еще и маг?

— Немного. В этих землях подобного не практикуют, но на моей родине таких, как я называли «паладинами». Рыцарь, служащий Господу и пользующийся Его силой.

— Святоша… — буркнул Уруйя, но — больше по инерции, не зная, радоваться ли ему милосердию врага или злорадствовать глупости. — Кто ты?

— Меня зовут Мэтт Войс. Можешь не запоминать — я надеюсь, что больше тебя не увижу.

— Я запомню, — не согласился Узруф.

«Я запомню».

Часть 3. Слово Галэдриэль

— Сонара, ты в порядке? — тихо спросила Эйлиана, когда Хозяин вышел из зала вслед за каким-то мужчиной, что вступился за новенькую.

Сонара не ответила — лишь продолжала тихо скулить, то пытаясь свернуться в клубочек, то резко распрямляясь от боли в сломанных ребрах.