Обратный след

— Такого ключа в отделении перевозки початы нет. — Он достал чертеж, передал Денисову. — Я все просмотрел.

— Где именно?

— На доске, в проходной. У «Мадам Бовари». В табельной.

Они помолчали. Антон спросил:

— На доске в проходной есть пустые гнезда?

— Есть. Немного.

— Ну вот, — Антон достал «Беломор». — Ключ, который мы ищем, возможно, на руках. У кого-то, кто сейчас работает.

Вайдис сел у окна, с любопытством взглянул вниз, на перрон. Денисов наблюдал за ним через стол. Несмотря на сутки, проведенные в вагоне, Вайдис выглядел опрятно, аккуратная стрелка сбегала вдоль брюк.

— Вы не сказали о том, что у вас исчезли аккредитивы. — Разговор взял на себя Антон, Денисов внимательно слушал. — Почему вам потребовалось это скрыть?

На перроне никого не было. Над черными опустевшими электричками на невидимых нитях плавали яркие ледяные капли светильников.

— Разрешите? — Вайдис достал сигареты. Настала его очередь приглядеться к денисовскому кабинету. — Не хотел бы я постоянно здесь работать.

— Почему? — спросил Антон.

— Одиноко. Меланхолию навевает… — Он внезапно обернулся к Денисову. — Вы сами хорошо понимаете, почему я не заявил о деньгах! — Он поднялся. — Из-за Косова!

— Точнее.

— Из-за смерти Косова. — Вайдис снова сел, закинул ногу на ногу, поправил стрелку на брюках. — Каждому же ясно! Кто убийца, как не тот, у кого украли аккредитивов на двенадцать тысяч!

Антон возразил:

— Это допустимо, но только как одна из версий!

— Поставьте рядом факт кражи аккредитива на крупную сумму и факт насильственной смерти, и любой — даже не юрист! — свяжет их наглухо как причину и следствие! Тем более других видимых причин для убийства Косова нет! Правда?! Я анализировал!

Денисов внимательно слушал.

Шел четвертый час — «час татей и тюремных утеклецев», как обозначил его Антон в соответствии с историей отечественного судопроизводства.

— Убийство совершено таким образом, чтобы вина пала на меня! Все продумано! — Вайдис занервничал. — Как только я заявлю о краже — я автоматически становлюсь подозреваемым.

— Это не освобождает от обязанности говорить правду!

— А почему молчал Ольшонок? И его помощник, и Кладовщикова?! Не знали?!

— Знали?

— Конечно! Поэтому я и решил: «Двенадцать тысяч?! Бог с ними. Потом разберемся!»

— Почему с вами оказалась эта сумма? — Антон развивал первый успех.

— Я приехал, чтобы купить машину.

— Дальше.

— Не мог же я ночевать на вокзале с охапкой сторублевок?!

У Вайдиса было узкое лицо с близко посаженными глазами, один из которых слегка косил — «ленивый глаз». Прямой вздернутый нос придавал лицу высокомерное, даже брезгливое выражение.

— Когда в гостиницах не повезло, я первым делом побывал в сберкассе, положил деньги на аккредитивы.

— Потом? — спросил Антон.

— Стал искать крышу. Замену гостинице. Я не знал, конечно, что познакомлюсь с Кладовщиковой, попаду в почтовый вагон.

Денисов спросил:

— Почему вы предпочли аккредитивы на предъявителя? Не именные?

— В этом случае я мог при сделке ими рассчитаться…

— Где вы их хранили?

— В бумажнике, в кармане пиджака.

— Аккредитивы могли видеть?

Вайдис взглянул на Денисова, перевел глаза на Антона.

— Все видели. И начальник вагона. И оба помощника. И женщины. Я сам показал.

— Шел разговор о деньгах?

— Сам виноват. Тщеславие! Разговор шел о расценках, зарплате. Короче, выложил оба аккредитива на стол.

Он несколько минут молчал. Антон спросил:

— Аккредитивы кто-нибудь брал в руки?

— Только Ольшонок. Татьяна заметила что-то вроде: «Везет людям!» Кладовщикова тоже что-то сказала. Я уже знал, что сделал глупость.

— А Косов?

— Не помню. Кто-то мне открыто позавидовал.

— Кто именно?

— По-моему, начальник вагона. Ему нужны деньги на ремонт дома. Он хотел у кого-то занять, но у него сорвалось… Потом легли спать.

Антон спросил:

— Где аккредитивы находились ночью?

— При мне. — Вайдис дотронулся до внутреннего кармана курточки. — Закрыть купе изнутри я не мог: на нижней полке женщина. Неудобно! Куртку я повесил в ногах.

— Ничего подозрительного не слышали?

— Спал как убитый. Фактически, вторая ночь на колесах.

— Кладовщикова выходила из купе?

— Не знаю. Сквозь сон слышал какой-то разговор. Но теперь и в этом не уверен, — Вайдис поправил капюшон.

— Когда вы обнаружили пропажу?

— Утром я и не вспомнил об аккредитивах. Встали, как я уже говорил, поздно. Потом Косов и Татьяна ушли, я с ними простился, вернулся в купе. У Кладовщиковой была книга Пикуля, полистал. Стал собираться. Тут начальник вагона зашел: «Все в порядке? Ценности на месте?» — «В порядке!» — «Проверили?» — «Куда денутся?!»

— Дальше.

— «На всякий случай проверьте, чтоб не было претензий!» — «Да полно!». — говорю. Ольшонок настоял, и полез за бумажником…

— Аккредитивов на месте не оказалось.

— Нет. Никуда я, конечно, не ушел. Да и Ольшонок не пустил. Дождались Косова. Он сказал, что ничего не знает. Стали искать, перерыли весь вагон. Я просил не подымать шума. «Можно все восстановить! Контрольные талоны у меня!» Они лежали отдельно. Куда там! Такое творилось!

— Искали?!