Обратный след

— Мне они сразу показались подозрительными, — признался Немец, — особенно Музыкант и этот, с полотенцем… — На этот раз они разговаривали вдвоем. — Оба определенно никого не встречали в аэропорту и никуда не собирались лететь.

— Почему вы об этом подумали?

— И слепому ясно. Музыканта я еще в здании порта приметил. У места выдачи багажа. Знаете? В правом крыле…

— Что он там делал?

— Ходил, смотрел, как люди получают багаж. — Немец припомнил. — Да! Заговаривал с пассажирами!

— О чем?

— Этого не знаю. Близко не подходил.

— Долго он находился у места выдачи?

— Порядочно. Из Душанбе прибыл рейс, потом, по-моему, из Еревана. Я два раза к справочной подходил, справлялся насчет Владивостока. И оба раза его видел. — Немец пригладил платком вспотевшую лысину. — Ненадежные эти ребята!

Немец покачал головой.

— А тот… — Денисов понял, что он говорит о Долговязом, — сказал, что встречал бывшего сослуживца, а сам не знает его адреса. Теперь будто бы будет ждать, когда ему позвонят… Один и адрес знает, и телефон, а другой — ничего не знает… Смешно! Пусть детям расскажет… — Немец показал ладонью над полом. — Таким!

— Не поверили?

— Конечно! Когда тот ему позвонит? Может, завтра, может, через год… Что за люди у вас здесь?!

— Никак не привыкнете?

— Больше недели в Москве не выдерживаю. Одно оправдание: подарки семье.

— Что-нибудь стоящее?

Немец засмеялся.

— В прошлый раз дочери шубу отхватил. Жене и теще — «аляски». Это я уже потом узнал, что сапоги у вас называют «алясками». — Он посмотрел на Денисова. — Сыну — «кейс-дипломат»… Да! Еще немного насчет Музыканта… Может, пригодится. Он действительно подходил к киоску Союзпечати, стоял рядом с Мордастым. А теперь Мордастый отрицает… Почему? Какая цель? Не могу понять.

Антон позвонил снова. Денисов знал: звонки будут теперь раздаваться часто — каждые десять-пятнадцать минут: колесо закрутилось. Ориентировки о несчастном случае дошли до адресатов, и каждые несколько минут будут поступать новые данные, ответы отделений милиции, справки о проверках доставленных — Долговязого, Мордастого, Немца; телеграммы и запросы.

— Привезли паспорт Андреева… — сказал Антон. — И постовой, который его поднял, тоже здесь.

Милиционер по сопровождению электропоездов неловко присел сбоку у стола и выложил перед Денисовым подобранные им на путях в Домодедове паспорт и платок.

— Интересно… — Денисов сразу же открыл документ.

С фотографии смотрело незнакомое лицо — в очках, с копной аккуратно подстриженных волос, с белым воротничком, выложенным поверх лохматой кофты.

«Не он! Не Музыкант… — Денисов перелистнул страницу. — Женат… Дети…»

— Поэтому я и сообщил сразу вам по рации… — Постовой украдкой взглянул на часы — ему надо было снова собираться в путь. — С чего вдруг станут выбрасывать паспорт?!

Денисов пожал ему руку.

— Поздравляю. Пассажиры действительно оказались интересными.

— Хорошо, что вы ехали в поезде, — ответил сержант. — Иначе бы трудно было. Честно говорю.

— Куда вы должны были сопровождать электричку?

— От аэропорта? До станции Домодедово. К Москве наше сопровождение не предусмотрено.

— Потом?

— Перехожу на встречную… — Сержант добросовестно перечислил маршрут. — Потом еду в Михнево. Ночую в Домодедове…

Сержант снова взглянул на часы. В кабинете уголовного розыска он бывал редко, чувствовал себя неуютно. Денисов то и дело ощущал на себе его беспокойный взгляд.

— Понимаю. — Денисов подождал, пока он немного освоится. — Как все получилось сегодня?

— Со свертком? Просто… Ревизоры сели в третий вагон с «хвоста». Пошли к последнему. Это как обычно. А я прошел по составу. Все было спокойно… — Сержант запнулся: взгляд его остановился на колонне в середине кабинета.

Денисов подождал: такова была сила старой архитектуры.

— …Когда дошел до последнего вагона, электричка подъезжала к Домодедову. В салон не пошел. Вижу: ревизоры сидят с безбилетниками. Штрафуют… — Он объяснял так же, как и действовал: точно, хотя и медлительно. — Остался в тамбуре.

— Вы передали, что безбилетников в вагоне пятеро, — сказал Денисов. — Значит, перед Домодедовом все они находились в салоне?

— Все, — сержант кивнул. — Если кто-то и вышел в тамбур, чтобы выбросить платок и паспорт, то уже потом, когда меня не было.

— Все пятеро сидели?

— Кто сидел, кто стоял.

— А Музыкант? — Это было важным. — Музыканта видели? С футляром… Кто из пассажиров стоял ближе к дальнему тамбуру?

«Кто через минуту-другую должен был выбросить паспорт, тот, должно быть, и находился ближе к двери…»

Сержант покачал головой.

— Кто где был — не помню. В это время как раз подъезжали…

Денисов попытался представить все глазами другой стороны;

— А они в салоне могли вас видеть?

Сержант как будто обрадовался:

— Вполне. Дверь в тамбур — со стеклом… А то, что я выйду в Домодедове на станции, они знать не могли… — Он заговорил уверенно. — Вышел на платформу, домодедовские тоже все вышли, смотрю — сверток летит. Аккурат между платформой и поездом.

— Откуда его выбросили?

— Из дверей. Перед самым отправлением.

— Кто?