Образ человека как основа искусства врачевания - Том I. Анатомия и физиология

Позже Теодор Швенк на основе своих исследований форм потоков развил капельно-образный метод, специально для изучения свойств воды. При этом в образе соскальзывания становится видимой тенденция поведения капли в воде. Также и здесь речь идет о качественном опыте, который, однако, требует обучения для распознавания образов.[64]

Свет как посредник между Космосом и Землей

«Свет и Дух - первый царит в физическом,

второй в моральном - являются высшими мыслимыми неделимыми энергиями»

Гете

Духовнонаучно ориентированное рассмотрение отличается от общепринятого тем, что не пытается объяснить жизнь, открывающуюся в растениях, животных и человеке, исходя из чисто физических веществ и сил, но учитывает при этом космические влияния. С естественнонаучной точки зрения могут возникнуть опасения, что такое «дуалистическое» воззрение могло бы стеснить или сделать иллюзорным прежнее плодотворное развитие естествознания, поскольку оно привело бы к тому, чтобы все, что еще не объяснено посредством естественнонаучных методов, относить на счет «космических влияний».

Если ограничиваться только такой склонностью к метафизическому, то это, разумеется, было бы возвратом к образу мыслей прошлых времен. Но здесь имеется в виду, конечно, не это. Мы видим задачу духовнонаучно ориентированного естествознания в том, чтобы все точнее исследовать земные и космические влияния в их своеобразии и взаимодействии. В основе этих требований лежит не отрицание материального и методического значения естествознания, но признание этого значения и его сознательное включение в развитие человечества. При таком подходе рассмотрение космических влияний не затормозит развитие естествознания, а, напротив, расширит его и сделает плодотворным для будущего.

Поэтому в исследовании космических сил мы видим не чисто мыслительную задачу, но такую, при которой естественнонаучное наблюдение и эксперимент должны рука об руку идти с медитативным размышлением. Также можно сказать, что задача состоит в выработке нового учения о свете. Ибо свет — это ближайшая доступная нашему современному сознанию форма, в которой открываются космические силы.

Если проследить воззрения, которых придерживалось человечество в ходе своего развития относительно существа света, то окажется, что в прежние времена эти воззрения были не так абстрактны как сегодня. Древние непосредственно переживали свет как нечто сущее, как откровение высшего божественного существа. Это видно уже из дошедших до нас символов Солнца; то же самое можно понять, основываясь на религиозных первоисточниках.

В древней Индии еще ощущали непосредственную связь между обитающим на Солнце божественным существом и человеком. Заратустра рассматривал противоположность света и тьмы как идентичную моральным качествам добра и зла, и согласно этому направлял всю свою жизнь до малейших частностей. Главным предметом науки той эпохи было отношение солнечного света к жизни на Земле: та наука была одновременно религией, моралью и искусством врачевания, как это описывает Гете в «Завете древнеперсидской веры». Кажущийся дуализм на деле был величественным духовным монизмом. Уже в древнем Египте это учение пришло в упадок, и даже фанатично-великодушная попытка Эхнатона восстановить духовность древнего воззрения не могла удержать этого падения.

В Ветхом Завете заметны последствия этого падения. Хотя свет и воспринимается здесь как откровение Бога, но отчетливо заметно, что это основано только на религиозном ощущении, а не на духовном познании. Религиозный человек, пророк, воспринимал откровение через духовный свет только в особых состояниях «просветления», а не в непосредственной связи с чувственным восприятием. Произошедшее тогда разделение на духовное и чувственное восприятие света пронизывает историю человечества до сих пор.

В Греции новая ступень сознания ощущалась как полярность мышления и чувственного восприятия. Словно бы люди грезили до той поры, и тут начали видеть мир открытыми глазами. И по мере того, как остатки воспоминаний о прежнем видении (в форме мировоззрения Платона) исчезали, человечество видело все отчетливее. Пропасть между светом чувственного восприятия и светом духовного откровения казалась непреодолимой. Понятия Аристотеля о форме и веществе (первая доступна только мышлению, второе - только чувственному восприятию) с тех пор все больше овладевали западным миром. Свет, ранее бывший владыкой мира, был низведен до уровня слуги, имеющего лишь задачу делать предметы видимыми.[65]

Однако отдельные духовные личности всегда пытались преодолеть эту пропасть, например, Парацельс (1493-1541), который посредством познания природы хотел достигнуть «света природы», или его современник Мигель Сервет, а также платоники-натурфилософы и врачи, такие как Кардано, Бернардо Телезий и Франческо Патрицци.[66]