Образ России в современном мире и другие сюжеты

В «Буре» драматург впервые в мировой литературе «собрал» весь мир, который тогда – также впервые – обретал свое единство в какофонии лязга металла, стонов, воплей, свиста кнута – неизбежном звуковом сопровождении эпохи Великих географических открытий. Эта всемирность Шекспира открылась в наши дни, когда мир, расставшись с колониальными временами, снова обрел единство, но уже на новой основе. Те, кто освобождался от оков колониализма и духовного гнета, увидели в «Буре» «свое» произведение, прорицания и заветы которого относятся и к ним. Уже говорилось о вольной интерпретации образов «Бури», предложенной кубинским поэтом и критиком Фернандесом Ретамаром. Символика, разработанная им в эссе «Калибан», которое приобрело популярность в кругах левой интеллигенции Латинской Америки, мелькает на страницах журналов; в переводах эссе было опубликовано в ряде европейских стран. Примечательно, что в 1969 г., когда Фернандес Ретамар впервые в очерке «Куба до Фиделя» представил Калибана как символ угнетенного и бунтующего мира, одновременно с ним и независимо друг от друга то же сделали известный афроантильский поэт и философ, мартиниканец по рождению, Эмэ Сезэр в драме «Буря» (1969) и барбадосский поэт Эдвард Камау Бретуэйт в сборнике «Острова» (1969).

Образы «Бури» предоставляют широкие возможности для суждений с их помощью о современности. Стало привычным рассматривать «историко-культурную» ситуацию Калибана, которого Просперо поработил своими знаниями, своим языком (вспомним: «…Я научил тебя словам, дал знание вещей»), как своего рода метафорическую формулу, содержащую всю полноту проблематики, актуальной для освобождающихся стран: духовная независимость, культурная самостоятельность, органичность сочетания собственных и усвоенных европейских традиций, культурно-языковое «двойничество»…

Разумеется, вольное прочтение пьесы Шекспира направлено не на текст, а вне его – в историю. В те времена, когда мир только обретал свое единство, Шекспир первым оглядел его взором всемирного человека. Исторический опыт Нового времени, обнаруживая ограниченность ренессансного гуманизма, рушил утопии и заставлял рваться к новому пониманию человека и человеческих отношений. И сегодня тем более необходима шекспировская всемирность в решении всех тяжких коллизий нашей эпохи.

Хроники конкисты Америки и летописи взятия Сибири

Сопоставительное изучение памятников культуры, литературы России и Испании – далеко не новая тема. Ее в разных аспектах и на разном материале разрабатывало немало ученых, в том числе, если говорить о литературе, академик М. П. Алексеев, который своими работами и открыл данное направление.

Материал, который предлагается к сопоставлению, может показаться неожиданным и в части русских летописей взятия Сибири – даже маргинальным (значение испаноамериканских хроник общепризнано). Но если иметь в виду системность в сопоставлении испано-русского материала, то привлечение этих памятников не только возможно, но и необходимо, что я и надеюсь показать.

Поскольку речь идет об общем контуре темы, сами тексты не рассматриваются, а служат фоном для постановки исходных вопросов. Если говорить об испаноамериканском материале, то база для суждений здесь – практически весь корпус памятников, созданных в ходе открытия и конкисты Америки, с последнего десятилетия XV в. до примерно 70—80-х годов XVI в., когда конкиста завершается. Назовем имена наиболее известных авторов: Христофор Колумб, Эрнан Кортес, Франсиско де Херес, Гонсало Фернандес де Овьедо– и-Вальдес, Бартоломе де Лас Касас, Франсиско Лопес де Гомара, Педро Сьеса де Леон, Гаспар де Карвахаль, Берналь Диас дель Кастильо. И как раз с этого рубежа и до конца следующего, XVII столетия в ходе продвижения русских на восток создаются «Летопись Сибирская краткая Кунгурская», летописи Строгановская, Есиповская, «История Сибирская» Семёна Ремезова, так называемое «Описание Сибири» (начало XVIII в.)[230].

Итак, хроники конкисты Америки и летописи взятия Сибири как объекты сопоставления. Почему мы можем их сопоставлять? Фундаментальное основание для этого – их единосущность в широком геополитическом, историко-хронологическом и историкокультурном смысле как памятников, поведавших об экспансии христианской европейской цивилизации на рубеже Нового времени за пределы своего традиционного ареала – на запад в иберийском варианте, на восток в варианте русском. Хотя эти два варианта европейской цивилизационной экспансии имели важные различия, наложившие свой отпечаток на тексты, существует немало особенностей, зовущих к сопоставлению в том, что касается исходных причин экспансии, ее источников и форм. Назовем эти особенности, сознавая, что каждая из них могла бы стать предметом специального рассмотрения.