Образ в системе психической регуляции деятельности

Вторым способом, изменяющим оперативное рабочее состояние, было прямое влияние на психику (постгипнотическое внушение) путем формирования позитивной или негативной установки на выполнение задания. Данный метод моделирования различных психических состояний разработан и опробован в авиационно–космической медицине и психологии [42]. Конкретное воплощение процедуры постгипнотического внушения было выполнено В.М. Звониковым.

Использование психотропных средств и постгипнотического внушения имело целью изменить отношение испытуемого к конечному результату деятельности.

В качестве показателей, кроме точности слежения, были избраны: время предрешения и полного решения о наличии сигнала–помехи, число ложных тревог, интенсивность КГР (в данном случае как показателя степени вовлечения эмоций в оценку события), субъективная шкала самооценки, амплитуда акустических вызванных потенциалов, частота сердечных сокращений.

Приведем некоторые результаты исследования. Прежде всего нас интересовало, действительно ли избранные способы изменения состояния влияют на качество выполнения испытуемым задачи. На рис. 2 приведен обобщенный фактический материал; иллюстрируется феноменология психического отражения в измененном состоянии (воздействие тазепама). Все показатели в фоне приведены к 100% (они отложены на оси ординат). Как видим, показатели деятельности ухудшились: увеличилась ошибка слежения, снизился уровень бдительности (увеличилось время решения о наличии сигнала–помехи). Но нас интересует не сам по себе этот естественный факт, а то, как данное событие осознается. Можно думать, что в самом акте осознания проявляется отношение человека к результату своей деятельности. Сопоставление величин измерений вызванных потенциалов и КГР в измененном психическом состоянии по сравнению с фоновым позволяет увидеть угасание ориентировочно–исследовательского рефлекса, несмотря на то что заданный результат не достигается. И дело не в том, что человек под воздействием тазепама стал хуже работать, а в том, что изменение психического состояния (апатия) нарушило адекватность отражательной функции психики и привело к скрытой ненадежности действий, а именно к явлению неосознанности ошибки. Человек все воспринимает, физиологически работоспособен, но психологически ненадежен, и в этом мы видим объективно добытый факт в пользу нашего понимания роли психического состояния в процессе психического отражения.

Рассмотрим некоторые факты изменения психического состояния в сторону повышения активности. К слову заметим, что во всех случаях изменения активности в сторону повышения испытуемые по шкале субъективных оценок давали оценку своей работоспособности на 2—3 балла выше по сравнению с фоном. Первый факт, заслуживающий внимания, состоит в следующем: измененное психическое состояние приводило к перестройке организации психических процессов, придавая одному из них доминирующее значение. На рис. 3 показано, что у испытуемого улучшалась точность слежения (уменьшились ошибки), но в то же время существенно увеличивалось время опознания. Иначе говоря, человек стал выполнять основное действие (слежение) лучше, а дополнительное (обнаружение помехи) — хуже. Это значит, что уровень осознания ситуации в целом снизился. Такая выраженная картина характерна лишь для некоторых испытуемых.

Наиболее часто наблюдаемая картина несколько иная: под воздействием сиднокарба или постгипнотического внушения высокой работоспособности повышалась точность слежения и сокращалось время опознания помехи, т.е. как будто бы показатели выполнения обеих задач (и основной, и дополнительной) улучшались. Однако на фоне повышения уровня работоспособности увеличивалось и количество "ложных" тревог (рис. 4). Вновь получается, что измененное психическое состояние нарушало процесс принятия решения. Ненадежность в действиях проявлялась не столько в ошибках суждения, сколько в усилении "внутренних шумов" — потере бдительности: испытуемый стал чаще допускать импульсивные (недостаточно продуманные) действия, ошибочность которых он осознавал лишь позднее (после их выполнения). Иначе говоря, и здесь нарушалась оценочная функция сознания.

Практический смысл этих факторов состоит в том, что они наталкивают на предположение о наличии таких явлений, когда однозначный подход к прогностическим возможностям изучения не только вегетативных показателей, но даже работоспособности может маскировать потенциальную ненадежность в действиях, регулируемых психически.

В данном случае представляется, что опыт экспериментальных исследований подтверждает следующее теоретическое положение психологии: результат отражения может выступать в различных формах и функциях: как ориентир, как знание и так регулятор поведения. Именно в последнем случае мы можем понять причину ошибок в поведении, порожденных неадекватным отражением реальности [100].