Образ врага

В МОССАДе есть силы, заинтересованные, чтобы террорист никогда не был пойман и никогда не раскрыл рта на судебном процессе, в какой бы стране этот процесс ни состоялся. Деннис даже знал, кто конкретно не допустит, чтобы Майнхофф предстал перед судом.

Внутри МОССАДа существует сильная многочисленная группа, представляющая интересы крайне правой оппозиции. Эта структура выступает против мирного урегулирования арабо-израильского конфликта. Ее люди причастны к убийству премьер-министра Израиля Ицхака Рабина в ноябре 1995-го.

«Мы достаточно сильны и умны, чтобы достичь мира со всеми арабскими странами», – заявил Рабин в своей речи перед многотысячной толпой на площади Царей Израилевых в Тель-Авиве.

А через несколько минут по нему открыл стрельбу двадцатишестилетний студент юридического факультета Игаль Амир, член молодежной экстремистской организации «Эйляль».

«Я сделал это во имя спасения душ, преданных Рабином», – заявил молодой убийца на суде.

Позже подняли вопрос о его психическом здоровье. Да, вероятно, будущий юрист был не вполне здоров. Фанатизм – религиозный, расовый, политический – всегда граничит с болезнью. Но за фанатизмом одиночным и массовым, как правило, стоит холодный хитрый расчет вполне здоровых и уравновешенных людей, сотрудников спецслужб, правительственных чиновников, денежных магнатов, которые умело и незаметно используют чье-то кровавое безумие в своих интересах.

Интересы эти ничего общего не имеют с древними и вечно живыми иллюзиями о том, что всех людей можно поделить на правых и виноватых, плохих и хороших. Это совсем другая, скрытая от постороннего понимания сфера жизни, в которой непримиримые враги оказываются связанными сложной сетью взаимовыгодного сотрудничества. Израильские правые экстремисты, выступающие против любых мирных договоров с арабами, тесно контактируют с палестинскими террористическими группировками. Русских коммунистов подкармливают теневики-миллиардеры из капиталистической Европы. Миротворцы втайне раздувают военную истерию, спецслужбы, призванные отвечать за безопасность глав правительств, организуют покушения на них.

Редко из этого темного, бездонного омута смертельных страстей всплывают имена и факты. Ничего никогда не проясняется до конца.

Деннис знал, кто конкретно помешает арестовать в Израиле Карла Майнхоффа. Полковник МОССАДа Яков Берштейн, принадлежащий к правой оппозиции, замаранный связями как с ультрасионистскими организациями, так и с ультраисламистскими, имеющий контакты в среде русских неофашистов и итальянских «красных бригад». Полковник не раз пользовался услугами Майнхоффа, но доказать это не сумеет никто, кроме самого Карла.

Разумеется, окончательное решение остается не за Деннисом, а за господином Вильямом Барретом, сотрудником посольства США в Израиле, атташе по связям с общественностью, резидентом ЦРУ, шефом-куратором Денниса.

Вдруг шестидесятилетнему Вилли, человеку осторожному, лишенному тщеславия, отягощенному старомодными предрассудками, придет в голову честно отдать лакомый кусок в зубы местным властям? Вилли собирается в отставку, на пенсию, и может напоследок преподнести коллегам из МОССАДа такой вот славный подарок.

Но, сдавая Майнхоффа, Вилли невольно подставит Денниса, засветит его перед израильскими властями как агента-нелегала. Это нецелесообразно. Это если не конец карьеры, то весьма неприятный поворот в ней. Разведчик не должен быть известен чужой спецслужбе даже в качестве союзника и добровольного помощника.

Деннис решил не спешить, подождать хотя бы сутки, не выкладывать шефу-куратору потрясающую новость сразу. Сначала самому переварить, обдумать, выработать четкую позицию для разговора, подобрать железные доводы, чтобы Вилли уразумел: нельзя отдавать Майнхоффа МОССАДу. Нельзя ни за что.

* * *

Максим распахнул шторы, солнечный свет залил маленький гостиничный номер.

В первый момент Алиса не могла понять, где они, в Иерусалиме или уже в Эйлате. Вторую ночь подряд она почти не спала, ложилась под утро.

Возвращались из Иерусалима страшно долго. Ночью хлестал ливень. С гор хлынули потоки размытого песка вперемешку с камнями. Дорога была перекрыта селями, пришлось ждать четыре часа, пока расчистят узкое горное шоссе.

Остаток пути ехали на очень маленькой скорости. Трасса была мокрой, скользкой, «дворники» не успевали расчищать ветровое стекло, залепленное крупным частым градом. Ветер был таким сильным, что машина дрожала на ходу. В Эйлат они попали перед рассветом.

– Малыш, я посплю еще капельку, полчасика. – Она повернулась на другой бок и накрылась одеялом с головой.

– Ну мам, ты что?! Катер отправляется через сорок минут! Деннис уже ушел на пристань покупать билеты.

– Какой катер? Какая пристань?

– Ну мы же договорились сегодня нырять. Ты что, забыла? Вставай, мы опоздаем!

Даже после душа Алиса чувствовала себя разбитой. Глаза слипались. Она наспех глотнула чаю, Максимка нетерпеливо тянул ее за руку, всю дорогу до пристани они почти бежали.

Деннис ждал их в маленьком открытом баре у кассы. Перед ним стоял высокий стакан с апельсиновым соком.