Образ врага

– У Денниса есть бекон, – Максимка выглянул из-за пластиковой шторки, – я в отличие от тебя, мамочка, не такой дикий и легко схожусь с людьми.

– Слишком уж легко.

В стеклянную дверь постучали. На пороге стоял американец и смущенно улыбался.

– Наверное, я поступил опрометчиво, пообещав Максиму, что мы будем нырять? – Он шагнул в номер, не дожидаясь приглашения. – Надо было сначала у вас спросить.

При ярком солнечном свете он выглядел моложе и привлекательней. Лицо не казалось таким жестким. На нем были светлые холщовые брюки, бежевая рубашка с короткими рукавами. Широкие плечи, темные короткие волосы, небольшие залысины над высоким лбом. Карие глаза смотрели на Алису с явным мужским интересом, даже с восхищением.

«Американская феминистка расценила бы такой откровенный взгляд как сексуальное домогательство, – усмехнулась про себя Алиса, – а за такую настырность могла бы подать в суд».

– Я понимаю, что веду себя слишком навязчиво, – произнес он, как бы прочитав ее мысли, – но мне ужасно неуютно здесь в одиночестве. В Детройте у

Меня есть племянник Стивен, ему десять, как вашему Максиму. Они очень похожи. Разумеется, это ничего не значит. Если вам неприятно мое общество, я уйду сию же минуту и больше ни разу вас не побеспокою.

«Ага, так я тебе и скажу: пошел вон, паршивый янки, мне неприятно твое общество! А потом ребенок будет на меня дуться всю оставшуюся неделю. Я ведь не могу часами играть с ним в мячик в бассейне и тем более нырять с аквалангом. Максимка, вероятно, успел сообщить: мама не умеет плавать и не любит играть в мяч».

– Деннис, где вы достали бекон? В этой стране не едят свинину, произнесла она вслух с любезной улыбкой.

– Купил в английском магазине деликатесов в Тель-Авиве. Надеюсь, вы не вегетарианка?

– Нет, я не вегетарианка. А почему вы приехали сюда отдыхать в одиночестве, если вам неуютно?

– Я приехал в Тель-Авив по делам фирмы. Я работаю социологом-аналитиком в корпорации, которой принадлежит сеть американских гостиниц «Холидей-инн» по всему миру. Я никогда раньше не был в Израиле, решил устроить себе небольшой тайм-аут, поплавать в Красном море и заранее выторговал у своего начальства недельку отдыха.

– Американские гостиницы «Холидей-инн» здесь на каждом шагу, – заметила Алиса, – а вы поселились в этом отеле. Наверное, в «Холидей-инн» могли бы жить бесплатно.

– Меня тошнит от наших «иннов», – усмехнулся Деннис, – и потом, там нет системы апартаментов, нет номеров с кухней. А я люблю готовить. В Детройте я даже хлеб себе пеку сам. Между прочим, именно поэтому от меня ушла жена два года назад. Она тоже обожала готовить, и мы дрались до крови за право стоять у плиты.

Из ванной вышел Максимка и, увидев Денниса, прямо засиял счастливой щенячьей улыбкой.

«Ладно, яичница с беконом на завтрак – это совсем неплохо, – подумала Алиса, – особенно в стране, где нет свинины и нельзя съесть ни кусочка ветчины, ни нормальной сочной сардельки».

* * *

Город Беэр-Шева, столица южной пустыни Негев, вовсе не похож на оазис. Унылая пустыня, нагромождение бесформенных глыб известняка и песчаника, и посередине – город, до сих пор напоминающий военное поселение на оккупированной арабской территории, хотя арабов отсюда изгнали еще в 1948 году.

Светло-серые, прямоугольники домов, солдаты, полицейские, темнолицые бедуины, закутанные в экзотическое грязное тряпье с головы до пят, пропыленные военные грузовики и джипы на улицах.

Рядом с городом база ВВС, а чуть дальше израильский Научный центр ядерных исследований, мрачное строение, окруженное колючей проволокой, сторожевыми вышками и мертвой зоной пустыни.

В пятницу пятого января к трем часам дня в городе Беэр-Шева все бегали и суетились. Владельцы маленьких кафе убирали с улиц столы и стулья, терли щетками со специальной пеной плиты тротуара, опускали жалюзи. В продовольственных лавках, которые еще оставались открытыми, шла спешная, немного нервозная торговля. Жители закупали еду на ближайшие сутки.

К четырем часам город вымирал. Начинался иудейский шабат. До субботнего вечера, до первой звезды, все будет закрыто. Работать в это время – великий грех. Далеко не все жители города были правоверными иудеями. В Беэр-Шеве жили люди из семидесяти стран, переселенцы из Румынии, Польши, Марокко, Аргентины, бывшего Советского Союза, и много другого пестрого разноязычного народу. Но древний обычай соблюдался аккуратно.

На окраине города, в трехэтажном здании, огороженном высоким забором с колючей проволокой, царила такая же суета, как и везде в Беэр-Шеве. Сотрудники снимали специальные прорезиненные костюмы, стягивали защитные маски, громко переговаривались через стенки душевых кабинок.

Покидая это здание, все сотрудники, даже охранники, переодевались, мылись, обрабатывали руки и лицо специальным дезинфицирующим раствором. Лаборатория занималась биологическим оружием нового поколения и всевозможными ядами, которые действуют либо мгновенно, либо медленно, проникают в человеческий организм при соприкосновении с небольшим участком кожи, не оставляют следов даже при тщательном химическом анализе.