Образование будущего. Университетский миф и структура мнений об образовании XXI века

тем, что создаёт психическую нормальность населения. Такая фундаментальная вещь, как психическая нормальность, обеспечивается не внутренними механизмами личности, не излучается из каждого человека, не им создаётся – она делается СМИ. Нормальность – это эпифеномен медийности. По сути, это говорит о крайне слабом развитии внутренних начал индивидуальности. В классическом юнговском смысле мы все (почти) сейчас экстраверты. То есть формируем себя, свои представления о мире, о душе, и в конечном итоге и свою психику, исходя из внешних стимулов.

Социоматы сделаны, чтобы выпускать определённый информационный продукт: знание, истину, демократию, равенство, общественную стабильность и т. д. Они исправно работают и не умеют делать другого. Из университета получится плохая «военная машина», если его развернуть в виде дивизии, а машина медиа не умеет вырабатывать истину – для этого служат другие социоматы.

Иногда эти социальные машины устаревают, иногда их продукты входят в противоречие друг с другом. Как повлиять на эти создания человека, на функционирование социальных машин – это совсем отдельный разговор. Ясно только, что нельзя воспринимать деятельность этих социоматов как необходимую данность: заторможенный взрыв, который представляют собой медиа, удерживается в слишком хрупком равновесии противоборства сил. Если мы оставим эту дикую социальную фауну жить самой по себе, мы станем её добычей. И мы будем смотреть эти передачи и читать эти новости, и ругать эти медиа, и мы будем ждать, какие меры примет против распоясавшейся прессы правительство, когда выпорют зарвавшихся журналистов… И, кстати, пусть покажут порку по телевизору – мы любим такие новости.

Новая антропология после конца прежней культуры и образования

Так устроен социальный мир, в нём действуют построенные людьми социальные машины, которые производят социальные ценности: истину, равенство, свободу, знание и т. п. Эти машины изменяются, идеи, согласно которым они функционировали прежде, сменяются другими, машины получают дополнительные функции, которые иногда становятся основными. Люди не знают, как устроены механизмы общества, определяющие их жизнь, и вынуждены вести себя как в диком лесу – опытным путём выяснять пределы возможного поведения в социуме, находить более или менее безопасные маршруты, «грибные места» и опасные расщелины.

Социализация, воспитание людей таким образом, чтобы они были пригодны для существования в данном типе общества, порождает людей с разным устройством. По мере того, как в обществе меняется состав и функции образующих его социальных машин, сменяется и антропология. Люди имеют самый разный социальный облик. Недавно, в конце XX века, произошло очередное значительное изменение в общественном устройстве, и люди изменились. При этом они, как это обычно бывает, не знают, что изменились, имевшиеся у них знания об устройстве общества и обитающих в нём типах людей уже непригодны.

Понять происходящие изменения можно, если немного отодвинуться во времени назад, посмотреть на прошедшие изменения. В XIX в. Россия была сословным обществом, и этому соответствовало значительное количество типов образования. В России существовали разные образовательные учреждения, разные по функциям, по принципиальному устройству, а не только по специализации. Устройство художественного училища, кадетского корпуса, ремесленного училища, университета было очень разным. Этому разнообразию соответствовало разнообразие населения – сословия порождали совсем разные типы людей. Общество содержало огромные массы малограмотного населения – преимущественно крестьян – и резко от них отличных граждан с высшим образованием, образованного класса. Этих образованных были единицы процентов. Численно массы несоразмерны, если говорить «в среднем», можно не обращать внимания на крайне небольшую долю образованных. Но типологически это два совсем разных типа – образованные люди и необразованные. У них разные манеры поведения, ценности, у них разные картины мира, и в одних и тех же обстоятельствах под влиянием одних и тех же воздействий они ведут себя совершенно различно.