Образование древнерусского государства

В ослаблении южных племен антов немаловажную роль сыграли опустошительные вторжения гуннов, болгар и авар. Как ни кратковременно было пребывание кочевых орд в пределах земель антов, но страшные удары, наносимые ими, вовлечение антских дружин в завоевательные походы кочевников, все это приводит к рассеиванию, распылению антов, к ослаблению их мощи. Кроме того, с того момента, как кочевая стихия начинает заливать черноморские степи, даже еще раньше, со времен установления готского владычества в степях, прерываются прямые связи антов Приднепровья с Римом, игравшие большую роль в общественном и культурном развитии обитателей территории «полей погребальных урн». Клады римских вещей и монет исчезают, и наиболее поздние монеты относятся ко временам Септимия Севера (начало III в.). Войны готов с Римом прервали эти связи, связи, втягивавшие варварский мир Среднего Приднепровья в орбиту влияния Рима и способствовавшие росту социального расслоения среди варваров и начаткам государственности. Вторжения гуннов, болгар и авар сплачивали варварский мир юга Восточной Европы, но в то же самое время ослабляли антов. И кто знает, не были ли они в известной мере причиной того, что анты на длительный период времени задержались на стадии «военной демократии» и могущественное славянское, русское, государство сложилось в Восточной Европе спустя долгое время, лишь в IX в.?

Поставив этот вопрос, мы вплотную подошли к проблеме восточнославянских племен VIII–X вв.

Так закончился антский период в русской истории.

Могучей поступью, с оружием в руках, под звон мечей и зловещее пение стрел, в огне пожаров вышел на арену мировой истории русский народ.

Неудержимой лавиной шли на юг отважные и сильные, воинственные и стойкие воины «бесчисленных племен антов». Их рослые фигуры, одетые в грубые рубахи и шаровары, с мечами и щитами в руках видели и голубые воды Дуная, и равнины Фракии, и поля Италии, и снежные вершины кавказских гор, и бурные воды Черного моря.

С мечом в руках они завоевали византийские земли и отстояли свое право на независимость в борьбе с готами и аварами. Мечом завоевали они себе славу великих и доблестных воинов, храбрейших из всех, стойких и отважных, выносливых и искусных, страшных для врагов и гостеприимных для друзей. Сила и доблесть славян и антов, внушившая страх врагам, вселяла уверенность в себе в сыновьях великого народа славянского.

Зная силу славянского оружия, в ставке могучего и грозного аварского кагана посол «храбрейшего из всех» народа антов Межамир Идарич говорил в лицо всесильному хану надменные речи; зная грозную мощь своих дружин, славянский вождь Даврит и старейшины отвечали посланцам аварского кагана Баяна: «Родился ли на свете и согревается ли лучами солнца тот человек, который бы подчинил себе силу нашу? Не другие нашей землей, а мы чужою привыкли обладать. И в этом мы уверены, пока будет на свете война и мечи»[138].

Глава III. Восточнославянские племена перед образованием Киевского государства

Повествуя о расселении славян, летописец рассказывает о том, как «…Словене пришедше и седоша по Днепру и нарекошася Поляне, а друзии Древляне, зане седоша в лесех; а друзии седоша межю Припетью и Двиной и нарекошася Дреговичи; инии седоша по Двине и нарекошася Полочане, речьки ради яже втечеть в Двину, имянем Полота, от сея прозвашася Полочане. Словене же седоша около езера Илмеря, и прозвашася своим имянем, и сделаша град и нарекоша и Новьгород; а друзии седоша по Десне и по Семи и по Суле и нарекошася Север»[139].

Постепенно в рассказе летописца появляются названия других восточнославянских племен, уточняется их местоположение: «…Кривичи иже седять на верх Волги, и на верх Двины и на верх Днепра, их же град есть Смоленьск, туде бо седять Кривичи, таже Север от них». Но не только «Север» или «Севера от них», т. е. от Кривичей. «От кривичей», видимо, и полочане, так как «перьвии насельници в Полотьсте Кривичи». Летописец говорит о жителях Побужья — дулебах. «Дулеби живяху по Бугу, где ныне Велыняне», и приводит еще одно название обитателей этого края — бужане, «зане седоша по Бугу, после же Велыняне». Выступают на сцену в рассказе летописца обитатели Посожья — радимичи и занимавшие течение Оки — вятичи, оба — «от ляхов», загадочные «Хорвате», и, наконец, «Улучи и Тиверьци седяху бо по Днестру оли до моря, и суть гради их и до сего дне, да то ся звахуть от Грек Великая Скуфь»[140]. «Се бо токмо Словенеск язык в Руси»[141].