Образование древнерусского государства

А.А. Спицын в своем труде «Расселение русских племен по археологическим данным» основными признаками этнической, племенной принадлежности населения той или иной области считает характер погребений и тип погребального инвентаря, украшений, в частности форму височных колец[216]. Но эта классификация условна, так как тип погребений зависит, например, не только от того, какое именно племя определенным образом хоронило своих покойников, но и от эпохи. Так, например, одно и то же племя знает и трупоположение, и сожжение на костре, и заключение пепла в урнах, и обжигание трупа. Некоторое сомнение вызывает и причисление погребений к тому или иному племени в зависимости от типа височных колец, так как в различных районах жительства одного и того же племени могли господствовать различные формы височных колец. Так, например, на границах радимичских и северянских поселений в радимичских курганах встречаются северянские вещи. На рубежах племен вятичи могли носить спиральные северянские, а северяне — семилопастные вятичские кольца. В пограничных районах такое смешение наблюдается повсеместно. Могли встречаться кольца, принадлежащие соседям, и в самом центре данного племени, попадая туда в результате торговли, войн и т. д., да и просто выделанные местными ремесленниками без непосредственной связи с ремесленной деятельностью соседей. Наконец, наличие более или менее стандартного типа височных колец могло быть обусловлено существованием определенных ремесленных центров с общими приемами, распространивших свою продукцию на определенной территории. Все эти обстоятельства заставили П.Н. Третьякова заявить, «что не старые племенные границы, а границы новых складывающихся феодальных образований определяли распространение форм украшений» в X–XIII вв. Отсюда — определение им погребального инвентаря по княжествам. Так называемые «курганы дреговичей» — это курганы населения Туровского княжества, «курганы северян» — это курганы жителей Новгород-Северского княжества. «Курганы кривичей» делятся на курганы полоцкие и смоленские, «словенские курганы» принадлежат населению, подвластному Новгороду, независимо от его этнической принадлежности, а «вятичские» и «радимичские» принадлежат жителям Черниговского княжества. Таким образом, типы женских украшений укладываются в границы не племенных земель, а феодальных княжеств[217].

По существу, доводы П.Н. Третьякова весьма убедительны, и основная мысль его не вызывает сомнения, но почему-то он не придает значения им же сказанной фразе: «Этногонический процесс длился веками и несомненно, что в тех или иных формах дофеодальные племенные различия сказываются вплоть до настоящего времени». И археологам надлежит ответить на вопрос: в какой мере различие вещественных памятников отдельных русских земель, в той или иной степени совпадающих с крупными княжествами Древней Руси, отражают древние, отмирающие племенные деления? Я полагаю, что в значительной степени.

В ответной статье «В защиту летописей и курганов» А.В. Арциховский замечает: «Археологам хорошо известны две удивительным образом совпадающие географические карты. На одной из них изображаются ареалы курганных женских украшений, на другой — области летописных племен»[218]. В XI и даже XII в. еще упоминаются кривичи, радимичи, северяне, вятичи, хотя в данном случае речь идет о сохранении за землей старых племенных названий, а известные нам памятники материальной культуры датируются главным образом этим временем. Даже в период феодальной раздробленности сохранялись еще следы древних племен и живо было представление о племенных землях. Пусть большинство племен X–XI вв. уже не племена, а союзы племен, вернее, пусть пережитки племенного быта этих времен являются пережитками не племен, а племенных союзов, но все же какие-то остатки племенной близости, и очень ощутительные, еще налицо. Там, где процесс распада племенных связей зашел далеко еще в IX–X вв., на юге, юго-западе и западе, там и труднее проследить по курганным материалам племенные отличия, и мы уже видели однообразие материальной культуры от Среднего Приднепровья до Карпат, отсутствие специфических Полянских вещественных памятников и т. д. Там же, где племена были более устойчивой формой общественных связей, — в болотах, в лесах дреговичей, кривичей, радимичей, северян и вятичей, среди, как нам уже известно, более отсталых лесных восточнославянских племен, — там былые племенные особенности отразились в вещественных памятниках киевских времен.