Образование единого Русского государства

Древние русские книжники первыми отразили в своих произведениях стремление народа к единению, к сохранению самостоятельности Русской земли, патриотические чувства русского народа. Так, было записано народное предание о борьбе с татарами Чолхана Тудановича, знаменитая «Щелкановщина». Новгородцы создают два чудесных памятника, отразивших борьбу с немцами и шведами: «Сказание о великом князе Александре Невском» и «Рукописание Магнуша, короля свейского». Последнее сказание начинается так: «Я, Магнус, король шведский, нареченный во святом крещении Григорий, отходя от света сего, пишу рукописание при своем животе и приказываю своим детям, своей братье и всей земле шведской: не наступайте на Русь на крестное целование, потому что нам не удается». Далее следует перечисление всех неудачных походов шведов на Русь, начиная от Невской битвы и до похода Магнуса. Простотой и безыскусностью дышит сказание о другом герое борьбы Руси с немцами — псковском князе Довмонте.

Борьба с татарами отразилась в летописях и «повестях» в «Слове о погибели русской земли», в повести о «Мамаевом побоище», в «Задонщине», написанной в подражание известному древнерусскому патриотическому памятнику «Слову о полку Игореве». Но если «Слово о полку Игореве» пело о поражении русских дружин на Каяле, то «Задонщина» воспевала победу русского воинства на поле Куликовом. Не «тоска», как в «Слове о полку Игореве», а «веселие и буйство» распространилось по земле Русской, не «готские красные девы» звенели «русским» золотом, а «русские жены» — «татарским» золотом. В «Задонщине» Куликовская битва — это расплата за Каялу, за Калку, за все то, что пришлось снести Руси от полудиких орд кочевников.

«Сказание о Мамаевом побоище», созданное несколько позднее «Задонщины», в середине XV в., отличается от «Задонщины». На нем лежит печать влияния церкви, но оно заключает в себе ряд мест, заимствованных из народного эпоса. В XV в. перерабатываются древние народные рязанские сказания и песни о борьбе с татарами, сохранившиеся в «Повести о приходе Батыевой рати на Рязань». «Повесть» рассказывает о храбрых и удалых рязанских молодцах, сражавшихся с татарами Батыя, о простых горожанах рязанских, которые «непременно бьяхуся», порицает русских князей за то, что они «друг другу не поиде на помощь», образно описывает разорение земли рязанской (остались лишь «дым и земля и пепел»), повествует о герое рязанских народных преданий Евпатие Коловрате, беззаветно бившемся с татарами. О борьбе с татарами говорит «Повесть о Меркурии Смоленском». О ней мы читаем в особом сказании «О московском взятии от царя Тохтамыша», в «Повести об иконе Владимирской Божией матери», где говорится о нашествии Тимура, и других повестях и сказаниях, написанных в связи с менее значительными эпизодами борьбы русских с татарами («Повесть о царевиче Мустафе», «Сказание о битве на Ворскле» и т. д.). Волна народного гнева против угнетателя — золотоордынского хана — отразилась и в устном народном творчестве. Так, например, в былине о том, как «Илья Муромец освободил Киев от Калина царя», связанный татарами Илья Муромец

Вскочил в полдрева стоячего
Изорвал чембуры на могучих плечах, —
Не допустят Илью до добра коня
И до его то до палицы тяжкие,
До медны литы в три тысячи, —
Схватил Илья татарина за ноги,
Который ездил во Киев град,
И зачал татарином помахивати:
Куда ни махнет, тут и улицы лежат,
Куда отвернет — с переулками,
А сам татарину приговаривает:
«А и крепок татарин не ломится
А и жиловат, собака, не изорвется».
И только Илья слово вымолвил,
Оторвется глава его татарская,
Угодила та голова по силе вдоль
И бьет их, и ломит, в конец губит,
Достальные татары на побег пошли,
В болотах, в реках притонули все,
Оставили свои возы и лагери.
Воротился Илья ко Калину царю,
Схватил он Калина за белы руки,
Сам Калину приговаривает:
«Вас то, царей, не бьют, не казнят».
Согнет его корчагою,
Вздымал выше буйны головы своей,
Ударил его о горюч камень,
Расшиб его в крошечки…

Через всю русскую литературу, через все народные предания о борьбе с татарами красной нитью проходит не только чувство «тяготы», но и уверенность в своем превосходстве, в победе над «злым татарином».