Образование Киевской Руси и её государственности(Времена до князя Кия и после него)

Князь Кий поступил благоразумно, уйдя на Днепр. Там он основал государство — Киевскую Русь. В Риме же, при итальянском населении, ничего Славяно-Русского организовать нельзя было. Это был бы тот же ненавистный, рабовладельческий Рим, только несколько иной. Между тем, Славяно-Русы желали иного строя и этот строй должен был прийти к новой организации людей, уже без рабства. Разумеется, что для такого строя нужны были и другие люди, которые рабства заводить не желали.

Вместе с тем уже стало видно, что Римская Империя, как и Византия, несмотря на их еще достаточное внешнее могущество, уже потеряла внутреннюю силу. На их место должна была прийти новая форма Культуры и Цивилизации. Явно рождался новый мир: Европа и Славянство. Германцы при этом остались как-то в стороне: они сделались частью Европы, встали против Славянства и не стали самостоятельной силой. Этой силой стала Галлия и Славянство. Готы же и Германцы, истощив свои силы в борьбе с Римом, должны были выйти из борьбы. Они это и сделали, занявшись внутренней борьбой в Европе.

В разделе «О трех частяхъ света, именуемыхъ Азiя, Афрiка и Европа» в «Синопсисе» А.А. Кур (Куренков) цитирует Ботер, кнг. 2, часть 30, лист 164, книга Ботер, кн. 2, часть 3, лист 83, Ботер, книга I, часть 4, лист 132 и книга 2, часть I, лист 65.

— В разделе «О Африце»: Ботер, кн. 3, часть I, лист 210.

— В разделе «О Европе»: Ботер, кн.1, часть I, лист I.

— В разделе «О Народа Русскомъ»: Iосифъ Остаръ, Стрыйковкский, лист 113, Стрыйковский, лист 190, 92 и Iезекiя (Библiя), гл. 38 и 39.

— В разделе «О Народе Сарматскомъ»: Бельскiй «О Сарматахъ» и Стрыйковский, лист 93, Кромъ «О пол.», лист 12 и Стрыйковский, лист 86 и глава «Бытiя» Библiи.

— В разделе «О народа Роксолянстемъ»: Стрыйковский, лист 114, Стрыйковский, лист 258, 17, 39, 90, 91.

— В разделе «О наречiи Москвы»: Кромъ «О пол.», кн.1, 50, Стрыйковский, кн. 4, лист 90 и 92.

— В разделе «О Мосохе, Прародителе Славенороссiйскомъ»: Стрыйковский, лист 17, 91.

На этом мы цитации[106] закончим. Если кому-либо нужны будут дальнейшие сведения, он их может найти в «Синопсисе», который, как зарегистрированный Академией Наук, должен в ее библиотеках существовать. Мы прибавили от себя в скобках после слов «Iезекiя» и «Бытiя» пометки — «Библия». Это сделано для удобства читателей.

Конечно, неизбежна всегда и во всех источниках личная точка зрения составителя. Она проявляется и в «Синопсисе». Однако, цитируя источники, мы считаем нужным держаться как можно ближе к их точке зрения и это потому, что люди эти, писавшие источники, были ближе к прошлому, чем мы. Так называемое «критическое отношение» к источникам весьма часто на практике превращается в совершенный произвол. Достаточно вспомнить господ «норманистов» и что они делали с данными нашей Истории!

Скажем, если бы был источник, утверждавший, что «Кия никогда не было», то мы бы на это весьма резко возразили. Но если бы источник говорил, что «Князь Кий был… Булгарским Князем», то мы бы сказали, что этого совершенно не было и не могло быть. Однако, если источник говорит, «что Князь Кий был, но сведений об этом мало», мы не заключаем, что «Князь Кий — легендарный князь»!

Историки, заключающие подобные вещи, слишком много на себя берут. Выражение из Летописи, что «Варяги иже рекомые Русь» вовсе не значит, что «Нурманы суть Русь или «Руотси». Во-первых, «Нурманы» — не Варяги, а, во-вторых, Варяги не являются «Скандинавами», в-третьих, «Русь» обозначает: «Славянского Племени, или Русского». Сомневаться в таких простых вещах и истолковывать их «на свой лад» никакой историк не имеет права!

Выражение: «Земля наша велика и обильна а наряду въ ней нетъ» вовсе не обозначает: «порядка нет». «Наряд» — слово, обозначающее администрацию, управление. В украинском языке есть для этого слово «уряд». Что в Новгороде могло со смертью Князя или Посадника создаться временно неустойчивое положение, вовсе не значит, что там «всегда было такое положение». Раз нет слова «всегда», то не может быть и заключения «всегда».

Вызывает возражения и «научный язык» многих историков. Они как будто никогда не заглядывали ни в этимологию, ни в синтаксис и никогда не слышали о стиле. Читать их иной раз — чистая мука: неопределенность выражений, нагромождение придаточных предложений, определений, дополнений, всяких весьма спорных прилагательных, галлицизмов. Такие ученые, как Погодин или Иловайский весьма редки. Между тем, время уже изменить «научный язык» и перейти на язык людей. О таких сочинениях говорили «офени» в свое время: «Эх-ма, барин-студент! Купи-ка книжицу!» — «А на каком она языке?» — «На каком? Да на суконном!»