Образование, наука и просвещение на пути из прошлого в будущее: От Древней Руси до Советской России

Разностороннее образование, глубокое знание духовной и светской литературы привлекали к Максиму Греку людей. Вокруг него сформировался кружок образованных людей – некоторое подобие флорентийской Платоновской академии{23}. Максим Грек считал необходимым просвещение и образование для самых широких слоев общества, в том числе тех, кто управляет страной. Эти идеи он высказал в своих произведениях – описании Парижского университета и повествовании о Савонароле. Многочисленные «Сказания» Максима Грека знакомили русских читателей с греческими мифами, античными философами, великими географическими открытиями и другими историческими событиями. Примечательно, что в одном из «Сказаний» Максим Грек изображает Прометея как изобретателя грамоты, научившего людей книжной премудрости [42, с. 222].

Максим Грек предпринял обширную правку имеющихся славянских переводов богослужебных книг. Эта деятельность вызвала недовольство церковных и светских властей. Максим был обвинен в искажении текстов священных книг, в ереси и других грехах, дважды судим (в 1525 и 1531 гг.) и провел более четверти века (ум. в 1556 г.) в заточении в разных монастырях. В последние годы жизни Максима Грека условия его содержания были существенно смягчены: в 1551 г. его перевели в Троице-Сергиев монастырь, где он был встречен с большим почетом и жил «в большой чести и похвале». Здесь он составил и отредактировал собрание своих сочинений и отдал их в переписку приставленных к нему писцам, написал несколько новых произведений. Несмотря на то, что обвинения с Максима Грека не были сняты, а сочинения оставались под запретом, их распространяли, читали и обсуждали. Митрополит Макарий даже включил несколько его произведений в «Великие Минеи-Четьи»{24}. Максима Грека незадолго до его кончины посетил Иван Грозный. Некоторые ученые полагают, что Максим, в молодости знавший венецианского первопечатника Альда Мануция, уговаривал царя организовать на Руси книгопечатание (см., например, [42, с. 223–224]).

Иван Федоров. Деятельность русского первопечатника Ивана Федорова (ок. 1510–1583) сыграла важную роль в развитии российского просвещения. К сожалению, она продолжалась менее двух лет. Первая печатная книга «Апостол» датируется 1564 годом. В следующем году были напечатаны два издания Часовника, служившего не только богослужебной, но и учебной книгой для расширявшейся сети начальных школ при церквях и монастырях. В 1565 г. издательская деятельность в Москве Ивана Федорова и его помощника Петра Мстиславца прекратилась. Типография была закрыта, первопечатников обвинили в ереси, и они «презельного ради озлобления от многих» вынуждены были бежать из Москвы. Московская типография вновь открылась в 1568 г. Ученик изгнанных первопечатников Андрей Невера напечатал два издания Псалтири. Появились новые типографии и вне Москвы. Кроме богослужебных книг распространение получили также печатные «Азбуковники» – своего рода толковые словари или энциклопедии.

Но даже после возобновления книгопечатания в Москве и появления новых типографий в других городах печатная книга не вошла в обиход русского человека XVI в. так, как это произошло в Европе. Академик А.М. Панченко объясняет это принципиальным отличием книгопечатания от процесса создания рукописной книги: «Рукопись и человека, который ее изготовляет, связывают незримые, но неразрывные узы. …Созданию книги приличествуют «чистота помыслов» и определенные ритуальные приемы, например, омовение рук. Все это печатный станок делает нелепым и автоматически упраздняет. Ясно, что книгопечатание воспринималось как резкое нарушение традиции. Неодушевленное устройство оттесняло человека от книги, рвало соединявшие их узы. Требовалось время, чтобы человек смирился с этой новацией, чтобы книгопечатание стало привычкой русской культуры, ее обиходом» [77, с. 12].