Образцовый самец

– Так. Чую, не все ты мне рассказала! – возмутилась Любовь. – Ну-ка, пойдем ко мне!

Я честно попыталась отбиться, но силы были неравны.

Разумеется, все я в кают-компании рассказывать не стала. Ну да, буду я всех подряд просвещать, как грязно Гаранина домогалась после этого шулика и чем все закончилось!

А вот сейчас скрытничать не стала, потому что наедине и по делу, для науки. Любовь – женщина серьезная, биолог, она над такими вещами смеяться не станет и подшучивать тоже, получится практически врачебная тайна.

Кроме того, раз уж начала рассказывать, заодно поделилась с Любой и окончанием своего «курортного романа». В прямом смысле – пожаловалась, но уж очень хотелось высказаться. Потому что остыть я, конечно, остыла, держала себя в руках и не рыдала от жалости к себе, но все равно было горько, обидно и даже больно. Особенно потому, что вроде бы ничто не предвещало подобного резкого разрыва, и Гаранин выглядел заинтересованным и увлеченным – мне, чай, не пятнадцать лет, чтобы не замечать подобных вещей. Не верилось, что он все это время только изображал интерес.

Или просто не хотелось верить?

Любовь подытожила этот рассказ коротким и веским: «Ну и дурак!» Чем сразу же исчерпала тему, потому что добавить мне было нечего.

Зато история с полковником положила начало уютной женской болтовне под чай с галетами на одну из основных женских тем: о мужских достоинствах и недостатках. При своей громогласности и видимой авторитарности Любовь оказалась отличным, понимающим собеседником, очень хорошо умела не только рассказывать, но и слушать.

Все-таки мне очень повезло с составом подобравшей нас экспедиции. И добродушная Любовь, и умница Базиль – замечательные люди. Отличная реабилитация после куйков и их соседей.

По Гаранину я, правда, все равно тосковала, но твердо решила переболеть и больше не возвращаться к этой теме.

Глава 13 Совместимость

В свою каюту я вернулась часа через два, в гораздо лучшем настроении, чем уходила.

Да, рассталась с мужчиной. Не первый же раз, может, даже не последний, и уж в любом случае – не конец света. Ну не нужна я мужику, что ж теперь! Насильно мил не будешь.

Нет, если совсем честно, так неприятно было первый раз и так обидно тоже. Я и с Антоном расходилась легче, и со всеми, кто был после него. Наверное, из-за проклятых экстремальных обстоятельств знакомства с Гараниным слишком я успела к нему прикипеть. Но это тоже пройдет.

Вот вернусь на «Черного лебедя» и закручу там с кем-нибудь роман, чтобы шумно и со скандалами на всю станцию. И непременно выговором от Баева. Надо же чем-то перебивать неожиданно сильные эмоции, которые вызывал во мне черный полковник! А он там еще глаза мозолить будет…

И – нет, это не результат мелочного желания отомстить. Просто древняя народная мудрость: клин клином вышибают. Я, правда, не знаю, откуда и зачем, но это уже детали.

Расстегивая на ходу халат, я шагнула в каюту – и чуть с воплем не выскочила обратно, потому что внутри кто-то был. Благо в следующую секунду включился свет, и я опознала этого «кого-то»: им оказался неоднократно помянутый за вечер начбез.

Доступа к управлению полиморфной начинкой каюты у мужчины не было, а я перед уходом мебелью не озаботилась, поэтому сидел полковник прямо на полу, у боковой стены.

– Гаранин, ты меня вообще уморить решил? – хмуро спросила его, мысленно шикнув на радостную тревогу, екнувшую в груди. – Зачем пугаешь? Что тебе от меня теперь-то надо?

Я отвернулась, чтобы все-таки организовать себе кровать.

– Если ты хочешь согласовать показания, что говорить следователям, то мне кажется, для этого еще…

– К черту, – прозвучало почти над моим ухом.

Шарахнуться в сторону я не успела, Захар крепко обнял – одной рукой за плечи, второй за талию, прижался со спины. Стиснул, так что не только отойти – дышать стало сложно. Попробуй вывернись из такой хватки, как тисками сжал…

Но расслабиться я себе все равно не позволила.

– Передумал? – спросила едко. Стало нестерпимо тошно. – Вспомнил, что нам до цивилизации еще невесть сколько добираться?

– Вась, я совсем не поэтому… Я не хотел тебя обидеть и думал именно то, что сказал. Решил, что тебе я здесь даром не нужен. Не хотелось навязываться…

– Решил? А мое мнение спросить, что мне нужно, а что нет – язык отвалится? – Я раздраженно дернулась, но он не пустил, хотя хватку немного ослабил. – Гаранин, ты… чурбан! Причем сразу железный, а не деревянный!

– Я… что?

– Бревно тупое! – перевела тут же. – Пусти!

Хватку он, пусть и явно нехотя, ослабил, так что я смогла наконец почувствовать себя свободнее и уверенней. Резко развернулась, скрестила руки на груди.

– И что, вот я тебя сейчас, такого виноватого, прощу. А потом? Где гарантия, что ты через пару недель еще что-нибудь не решишь? А на станции? Когда я с Део буду болтать на околорабочие темы, ты опять приревнуешь и подумаешь, что он меня больше устраивает? Или – что он как-то не так посмотрел или тронул, и сломаешь ему руку? Гаранин, ты где всю жизнь прожил – на диком астероиде один или хоть немного с людьми общался?!