Образцы ораторского искусства

Narratio. У моего клиента, П. Квинкция, был брат, Г. Квинкций. Это был вообще умный и осторожный хозяин; в одном лишь отношении поступил он несколько необдуманно, в том именно, что вступил в товарищество с С. Невием, человеком… ну, прекрасным, но все же не с таким образованием, которое сделало бы его способным знать права товарищества и обязанности добросовестного хозяина. Этот недостаток обусловливался, впрочем, не недостатком таланта – никто никогда не утверждал, чтобы Невий-балагур наводил скуку или Невий-глашатай[5] был угрюмого темперамента, – а вот чем. Так как природа не дала ему ничего лучше голоса, а отец оставил ему в наследство только звание свободного гражданина, то он сделал из своего голоса источник наживы, а званием свободного гражданина воспользовался для того, чтобы безнаказанно злословить. 12. Поэтому делать его своим компаньоном было то же самое, что дать ему свои деньги, чтобы он убедился на них, какую пользу можно извлечь из капитала. Тем не менее Квинкций, из дружбы и расположения к нему, вступил с ним, как я уже сказал выше, в товарищество для эксплуатации своих владений в Галлии. У него было там много скота и прекрасно обработанное доходное имение. Невий простился с Лициниевой палатой, сборным местом глашатаев, и приехал в Галлию. Он переменил место своего жительства, но не характер: человек, с малых лет поставивший себе за правило наживаться безо всяких трат со своей стороны, не мог, раз затратив сумму, хотя и ничтожную, и вложив ее в общее предприятие, довольствоваться скромною прибылью. 13. Неудивительно также, что он, торговавший своим голосом, задался целью извлечь по возможности большую пользу из того, что нажил своим голосом. Вследствие этого он – говорю не преувеличивая – тащил обеими руками к себе в дом из общей собственности все, что только мог. Он делал это так усердно, как будто арбитральный суд[6] имел обыкновение осуждать в процессах по товариществам именно тех, кто вел дела фирмы вполне честным образом… Впрочем, вдаваться в данном случае в подробности, которые хотел бы сообщить через меня П. Квинкций, я не считаю нужным; это, положим, желательно в интересах самого дела, но только желательно, а не необходимо, поэтому я и обхожу их молчанием.