«Торино» ушел ночью, и утром я долго глядел со странным чувством на то место водной поверхности, где накануне покоился он, заманчиво сверкая белыми электрическими огнями, не нарушая нескромным шумом венецианской тишины. Было ли это предчувствие, что мне не суждено увидеть новые страны, сказочные и необыкновенные? Пусть будет так, но пусть совершится данный мной в ту минуту обет — возвратиться в Италию еще более верным ей и ею освобожденным, — увидеть снова тихий блеск венецианской лагуны и в круге ее горизонта заключить свои дни.