Обречён любить тебя (СИ)

— Какие внуки? — ужаснулся Павел с неохотой отпуская детей. — Даже не вздумайте подбросить мне своих чад! Я повинность уже отработал.

— Статус дедушки сделает тебя очень авторитетным человеком, папуль, — похлопала ресницами Настя и села на постели, дернув Антона за карман джинсов. — Возможно, чернокожие отпрыски Антонины в скором времени постучат в нашу дверь, — заунывно начала она и ойкнула, когда брат дернул ее за кончик хвоста.

— Ошалел?

— Могу только змею подарить, от которой Владик убегал. На замену твоему муженьку. Ядом плюётся так же, но в разы компактнее и жрет исключительно грызунов, — хмыкнул Антон, бесцеремонно портя прическу Насте.

Может быть, он не самый лучший в мире брат, друг или парень — но судьба дала ему шанс исправить содеянное. И упускать такую возможность Татошка не собирался.

Обратно они спускались втроем под пристальные взгляды многочисленных посетителей клиники, персонала и больных. Вряд ли кто-то из них не узнал представителей довольно известного семейства, ведь дети Канарейкина довольно часто мелькали на цифровых экранах и новости о них распространялись с оглушительной скоростью. Шепотки и переглядки, которые Антон упустил поначалу, стали особенно заметны. Правда, причина крылась вовсе не узнаваемом личике или миллионах фоллеров, что мониторили новости из личной жизни детей миллиардера Павла Канарейкина.

Причина оказалась до банальности проста: стоило им спуститься на первый этаж, как их ждала толпа оголтелых и жадных до сплетен журналистов. Повсюду сверкали вспышки, дроны в ожидании поднялись над потолком для съемок незапланированных интервью в прямом эфире. Елисей, Настя и Антон застыли прямо перед ступенями эскалатора, будто не зная, стоило ли спускаться или лучше переждать где-нибудь в тихой зоне.

— Какого хрена? — раздраженно прорычал Елисей, едва сдерживая ярость. — Их здесь вообще быть не должно!

— Надо созвониться с охраной, — пробормотала Настя. Однако Татошка остановил ее прежде, чем она успела коснуться пальцем смарт-часов на запястье.

— Посмотри.

Он кивнул на темную фигуру в костюме впереди всей этой вакханалии. Точно змея, которая застыла в ожидании своих жертв, Марат Донской держал в руках букет красных пионов и приветливо улыбался детям главного конкурента. Вокруг него прыгали репортеры, постоянно снимали и задавали громкие вопросы о причине присутствия здесь мэра города. Ведь ясно, что он не здоровье сюда поправлять пришел. Тем более с таким букетом.

— Вот скотина, — с шумом выпустила воздух из легких Настя и сжала пальцы в кулак, представляя шею соперника отца. — Какого рожна он здесь забыл? Хочет поиздеваться?!

Она первой ступила на эскалатор, явно вознамерившись наподдать неприятному типу. Пришлось двигаться следом, хотя от шума дронов и голосов журналистов у Антона все перед глазами поплыло. Каждый выкрик и снимок доставлял почти физическую боль, поскольку он знал, чем закончится эта встреча.

Понимал, какие вопросы услышит о себе и остальных. Они будут говорить о Павле, махинациях с ценными бумагами, затронут кражу денег из фондов Ярославом, начнут расковыривать рану и терзать воспоминания о тюрьме. Для этих людей Татошка являлся одновременно сенсацией года и самым ненавистным человеком на планете. Большинство из них были готовы разорвать Канарейкина на кучу маленьких желтых статеек, смакуя подробности отвратительного эпизода в Африке с участием младшего сына Павла.

«Кибертеррорист, убийца и преступник» — такими прозвищами награждали Антона сограждане в каждом мало-мальски значимом блоге о жизни знаменитостей. Потому каждый шаг давался с трудом, пришлось даже схватиться за плечо старшего брата, который быстро поддержал его.

— Тони? — негромко позвал Елисей, и Настя резко обернулась, пока ступени одна за другой медленно подводили их к краю. — Давай уйдем отсюда. Нам не обязательно видеться ни с Донским, ни с этими пиявками. Мама ждет на парковке. Вызовем охрану и уедем.

Тасмановой такой подход к решению проблемы не понравился, однако спорить она не решилась. Перекошенное лицо Татошка оказалось слишком красноречивым, чтобы спорить о бессмысленном.

— У него все равно запрет на посещение. Мама достаточно жестко пояснила через Андрея и тетю Кристину, что будет, если его нарушат, — фыркнула Настя, с ненавистью покосившись на Марата. Тот с упоением внимал восхищенным вздохам и словам о собственном милосердии к униженным врагам.

Удавка на шее затянулась, стало совсем нечем дышать. Из огромного помещения враз выкачали весь кислород за жалкие миллисекунды, не оставив шанса на спасения от вездесущих глаз и ушей. Сознание помутнело, заплясали цветные круги и белые точки — они стали предвестниками позорного падения перед стаей жадных, голодных падальщиков, которые кружили над головами семьи Антона.