Обречен на победу

– С двумя разрезами, – пояснила девушка.

– В лицо не видели?

– Так сзади…

– Нет, – перебила девушка. – Он повернулся, посмотрел на нас. Вроде приостановился, потом свернул.

– Так узнаете? – спросил Боря.

Парень с девушкой переглянулись и отрицательно покачали головами.

– Но он вас видел.

– Конечно, – ответила девушка.

– Голубые «Жигули», номер не запомнили. – Боря сделал пометку в блокноте.

– «Трешка», – сказал парень.

– Да! – вспомнила девушка. – За стеклом такая смешная белая обезьянка болталась.

– Спасибо вам большое. – Боря пожал молодым людям руки. – Значит, договорились: завтра к десяти в прокуратуру, восьмой кабинет.

Серов, следователь и Гуров выслушали Борю, отпустили домой, остались втроем. Молчали. Каждый понимал: с одной стороны, день прошел очень успешно, с другой – не только прямых, но и косвенных доказательств добыть не удалось.

– Надо исходить не из того, что плохо, а из того, что у нас хорошо, – сказал Серов. – Вчера мы не знали убийцу, сегодня знаем.

– Лично я ничего не знаю, – возразил следователь. – Есть версия и стечение некоторых обстоятельств. У меня нет оснований задерживать Усольцева хотя бы и на семьдесят два часа. Я могу его вызвать в прокуратуру и передопросить. Какой вопрос я ему задам? Куда вы выходили из ресторана? И он, слабонервный, начнет рвать на себе рубашку, рыдать и каяться?

Убийца

Как обычно, около четырех утра он проснулся. К щеке прилипла влажная подушка, он перевернул ее, лег на спину, вытер приготовленным с вечера полотенцем лицо, скинул одеяло, взглянул на уже серое окно.

Голова была ясная, еще не знобило, не корежило, похмелье наступало значительно позже. В тысячу какой-то раз он решил, что именно сегодня завяжет.

«Паше сейчас еще хуже, – подумал он. – Не пьет, рекорды, слава, ордена… Тюрьма. Я из своей камеры выберусь сегодня. Когда выскочишь ты, главное, кем ты в тот день будешь?»

Он поднялся, живот вывалился, еще год назад брюхо раздражало, сейчас привык, и, шлепая по прохладному линолеуму, прошел в кухню. У настоящего профессионала инструмент на месте – он вынул из холодильника бутылку кефира, из шкафчика валерьянку и элениум, все выпил и вернулся к койке. Перед тем как лечь, он расправил простыню, открыл форточку, задернул плотные шторы, чтобы день не ворвался, не разбудил. Лежа на спине, расслабившись, он ждал сон, стараясь разогнать мысли – даже приятные, например о Паше Астахове, который сейчас…

Сережа Усольцев родился в Городе, рос единственным и ненаглядным в здоровой интеллигентной семье. Мама – зубной врач, папа – в НИИ, сегодня кандидат наук, старший научный… Семья жила обеспеченно, любили принимать гостей, дом слыл хлебосольным, пользовался уважением. Водкой в доме не баловались, в пятницу и субботу к столу подавался бабушкин графинчик, ну, в праздники – как у людей, как положено.

Сережа однажды попробовал – не понравилось, он рос трезвенником. Увлекся спортом. Начинал он у Анатолия Петровича Кепко. Смешная фамилия вызывала у Сережи улыбку. Очень скоро улыбка пропала, тренер оказался мужиком серьезным. Начал Сережа с короткого спринта и прыжков в длину, но через год, когда уже и разрядником стал, тренер предложил ему пробежать полный круг, то есть четыреста метров. Результаты, как говорится, поперли.

Сережа окончил школу, поступил в педагогический, бежал четыреста за пятьдесят с десятыми, стал перворазрядником. В Городе Сережу уже знали, начали прогнозировать, какой результат при таких темпах роста он покажет через пару лет.

Пашка Астахов, пацан, бегал где-то рядом, Сережа его даже не замечал – он уже выполнил норматив кандидата в мастера спорта.

Прошло еще два года. Сергею исполнилось двадцать три, Павлу – девятнадцать, оба были кандидатами, оба тренировались у Краева. Тогда и произошло первое столкновение. Тренировались, бегали голова в голову, но неожиданно на первенстве области Павел опередил Сергея на целую секунду, стал мастером спорта и уехал на первенство России.

Анатолий Петрович Кепко обнял тогда Сергея за плечи и сказал:

– Он убежал от тебя, и ты его никогда не догонишь. Не расстраивайся, парень, у каждого из нас своя высота, потолок, который никакой работой не прошибешь.

Астахов улетал и возвращался, снова улетал. Через год вернулся весь в золоте.

– Проведать родное гнездо, – сказал кто-то. – Завтра эту золотую птичку мы будем наблюдать только по телевизору.

«Кто-то» ошибся, золото Астахова тяжелело, появились правительственные награды, а он всегда возвращался.

Молодежь подпирала Сергея, обгоняла, он уже не попадал даже в сборную области. Астахов бегал за горизонтом. Усольцев почему-то винил в своих неудачах именно Астахова, именно его, первого, который отбросил его назад.

Сергей благополучно окончил институт, начал работать в спорткомитете, выступать перестал. Кому интересно с завистью, глотая желчь, смотреть в удаляющиеся спины?

Однажды, вернувшись с работы домой, Сергей застал отца у телевизора.

– Сережа! – позвал отец. – Смотри, наш-то Пашка что делает? Опять первый! Нет, не обеднела Россия талантами!