Обречен тобой

– Вот так встреча, да, Вик? – усмехается, теребя волосы. Прическа у него совершенно другая, кстати. Чувствуется рука профессионального барбера. А во время наших отношений Мир стриг себя сам при помощи обычной машинки. Ну, или я его стригла…

– Да. Очень неожиданно. Я проектирую сад вашей соседки.

– Это я понял.

И хорошо. Хуже было бы, если бы Мир решил, что я подстроила эту встречу. Хотя и непонятно, зачем бы мне это делать.

– Значит, ты все-таки исполнила свою мечту?

– А?

– Стала ландшафтным дизайнером.

– Да, – киваю, натягивая рукава на кончики пальцев. – У тебя тоже все хорошо, как я успела заметить.

– На жизнь не жалуюсь.

Ну, еще бы. Мир действительно производит впечатление целиком и полностью довольного жизнью человека. Состоявшегося и… успокоившегося. И в этом самое его большое отличие от мужчины, которым он мне запомнился. В прошлом он был неугомонным, мечущимся… Тот Мир как будто боялся спустить свою жизнь в унитаз. Сколько копий мы сломали об это! Помню, как умоляла его не заключать очередной контракт, а он хоть и обещал завязать, переподписывал тот снова и снова…

– Адрес скажи.

– Ох, да… – радуюсь, что уже достаточно темно, чтобы Мир не заметил, как я покраснела. Диктую ему куда ехать, а пока тот вбивает данные в навигатор, отворачиваюсь к окну.

– Твоя квартира, или снимаешь?

– Моя.

– Круто. Одна живешь?

Напрягаюсь, прикидывая, насколько это адекватный вопрос для двух практически чужих друг другу людей. И как сильно он нарушает мои границы?

– Угу.

– О детях не думала?

Глава 7

Мир не мог забыть. Он же счета оплачивал! Или… Мир банально сделал это наперед? И уже и думать забыл о том, что однажды, спасая одну глупую и невезучую девочку от беды, щедро поделился с ней своей спермой?

Господи.

Какая я безнадежная дура. Металась, что-то из себя корчила, не хотела ему в глаза лезть. Зачем-то убеждала себя, что мне это совершенно не надо. А на самом деле просто ждала, что он придет ко мне первым? Придет и спросит, дескать, что дальше, малышка, м-м-м?

И мне не придется вообще ничего решать.

А он ничего подобного, конечно же, и не думал делать. Он жил дальше. Как я и просила. Любил. Строил дом. Свое дело. Что-то планировал. Детей… Наверняка детей. Вот только не со мной.

Нет. Ну как так? Я, конечно, звезд с неба не хватаю, но… выходит, я настолько идиотка, да? Непроходимая просто тупица. Отец оказался прав.

Страшно растерявшись, растираю виски. И? Что теперь? У него все есть. А то, чего по каким-то причинам нет – непременно будет. На кой ему мои проблемы? Дети от меня на кой? Вот спрошу я сейчас, какой будет его реакция? Ответ очевиден. И этой очевидностью страшен.

Я думала, что у меня есть варианты. Что только я решаю, быть или не быть, в любом случае. Но это не так! Давно уже нет... И даже если я очень захочу этого ребенка, у Мира нет ни одной причины позволить ему родиться. Хотя бы потому, что для него самого, его отношений и прочего это совершенно не нужная сложность. Я просто додумала что-то. И кажется, продолжаю додумывать дальше. Вместо того чтобы прямо спросить, избавляя себя от неопределенности. Да – да. Нет – нет. Что может быть проще, если ты, конечно, не мазохист?

– С тех пор как мне позвонили из клиники с вопросом, собираюсь ли я продлевать договор хранения эмбрионов, я думаю об этом постоянно.

Профиль Мира каменеет. Ленивым движением кисти он включает поворотник, неспешно сворачивает к обочине, плавно паркуется. И поворачивается ко мне, сведя брови в линию.

– Господи, ты даже не помнишь…

– Ну, почему? Сейчас что-то такое припоминаю.

Не знаю, почему не нахожу этому ни одного внятного объяснения, но меня начинает немилосердно трясти. Внутри от пищевода к горлу будто поднимается кипящая лава, выжигая душу. Я как вулкан, который вот-вот рванет. И ведь, наверное, этому были какие-то предпосылки. Внутри все это время нагнеталось сильное напряжение, которое я почему-то не замечала, несмотря на усиливающийся накал.

Бабы все-таки дуры. Мужики ко всему относятся легче. Или это я такая непроходимая идиотка?

Мир вскидывает руку, сверяясь с часами, о стоимости которых я могу лишь догадываться.

– Ч-черт. Десять лет прошло, да, малышка?

– Не называй меня так, пожалуйста.

– Почему? Ты не подросла, – улыбается.

Впрочем, своими улыбочками Мир меня не обманет – я слишком хорошо его знаю, чтобы не понимать, что мысленно он уже не со мной, а та легкость, которую он сейчас демонстрирует – просто прикрытие для более глубокого мыслительного процесса.

– Когда это было?

– Что?

– Когда с тобой связались?

– Пару дней назад. Тебя они тоже искали, но ты сменил номер и не отвечаешь на письма.

Мы правда это обсуждаем. Прямо сейчас…

Ну, а зачем ему отвечать, да? У него же все хорошо.

И я рада. Я рада, господи. Но почему это настолько невыносимо?

– Я выйду здесь. Мне… Мне надо.

Вываливаюсь из машины прежде, чем Мир успевает этому помешать. Лава внутри устремляется к жерлу. Меня сейчас просто стошнит. Своей глупостью, болью, идиотскими совершенно надеждами. А-а-а-а!

– Да стой ты! Мы не договорили.