Обреченная

— Не надо волноваться, Тесс. Здесь ничего не произошло. Просто оставь меня и никому не рассказывай.

Я едва не рассмеялась:

— Ты что, в самом деле решил притворяться, будто я ничего не поняла?

Алек отвернулся от меня, уставившись в угол. Его челюсти сжались, он явно пытался подавить какое-то глубокое чувство. До меня дошло — стыд. Он стыдится того, что его таким увидели.

— Большинство людей… предпочитают забыть, лишь бы не признаваться самим себе, что они видели, — грубо бросил он. Голос его был хриплым, будто сорванным. Я вспомнила, как он рычал. — Ты должна уйти.

— Не могу.

— Потому что хочешь полюбоваться на монстра? — Зеленые глаза Алека полыхнули, правда на этот раз нормальным, человеческим огнем. — Или потому что жалеешь меня?

Непонятно, какой из двух вариантов ему отвратительнее.

Я скрестила на груди руки:

— Я не могу уйти, потому что дверь заперта. Поверь, я удрала бы отсюда давным-давно.

— О, конечно. — Тут он смутился и стал выглядеть настолько по-мальчишески, да еще и красивым, что я снова чуть не рассмеялась.

Но странность ситуации заставила меня промолчать. Я все еще боялась Алека. И все-таки сейчас он такой уставший, израненный, голый на полу турецких бань. Такой уязвимый.

И если я хочу получить ответы на свои вопросы, то сейчас самое для этого время.

— Значит, ты… — я замялась, потому что слышала это слово только в сказках, которыми пугают легковерных людей, — оборотень.

Алек поднял голову и посмотрел на меня. В свете зари его каштановые кудри слегка отливали рыжим.

— Да.

— И Михаил тоже.

Он с отвращением поморщился:

— Да. Старше. Сильнее. Могущественнее.

— Это он… сделал такое с тобой? — Я бы не удивилась. Это как раз в духе Михаила — совершить подобный мерзкий поступок. — Или ты родился оборотнем?

Глубоко вздохнув, Алек сел и закутался в халат. Я отвела взгляд. Только теперь, когда он кое-как оделся, я сообразила, что сама-то до сих пор в нижнем белье, сшитом из тонкой ткани. Следовало бы вытащить халат и для себя, но я просто подтянула коленки к груди.

Надев халат, Алек медленно поднялся на ноги. Похоже, каждое движение все еще причиняло ему боль.

Выпрямившись, он покачнулся, но устоял на ногах, не дожидаясь, пока я вскочу и помогу ему. Он посмотрел на меня:

— Я никогда никому этого не рассказывал. В смысле — никому, кроме отца.

Мистер Марлоу знает? Вот этого я не ожидала. Но как вообще можно было ожидать всего этого?

— Я стал вервольфом два года назад, — начал Алек. — Мы с отцом отправились на охоту в Висконсин.

Я никогда не слышала про этот Висконсин, бывший, очевидно, весьма опасным местом, так что представила его себе похожим на густые леса около Морклиффа, куда виконт иногда отправлялся пострелять дичь, — древние деревья, тянущиеся к самому небу, с такой густой листвой, что солнце сквозь нее не пробивается. Земля, заросшая папоротниками и покрытая ковром из мха. Полная тишина, которую нарушает только хлопанье птичьих крыльев.

На лице Алека играла горькая, печальная усмешка.

— Все случилось сразу после заката. Отец велел мне прийти к обеду, но я в тот день никого не подстрелил и поэтому отказался. Хотел доказать, что я великий охотник. Но в лесу меня поджидал другой охотник, более искусный.

— Михаил?

— Другой. Я даже его имени не знаю и того, как он выглядит в человеческом обличье, тоже. Разве что однажды он сам захочет мне показаться.

Судя по тону Алека, со стороны вервольфа будет крайне неразумно ему показываться. Я буквально чувствовала это его желание отомстить. Оно витало в воздухе и казалось осязаемым, как стены.

— Сначала я даже не понял, что со мной произошло. Думал, меня просто укусил волк. Но я сразу же заболел — заболел так сильно! Господи, какая это была горячка! Помню, как я метался в постели и думал, что теперь знаю, как себя чувствует мясо, когда его поджаривают на шампуре.

Однажды я тоже так болела… ну, не совсем так, но хорошо понимала, что он имеет в виду.

— А потом наступило полнолуние, — рассказывал дальше Алек. — И я впервые превратился в волка. К счастью, в это время я находился в конюшне и рядом был только отец. Он сумел запереть меня там. Лошадей мы, конечно, лишились.

Имелось в виду, он их всех убил.

Алек рассказывал все это с таким отвращением к самому себе, что я испытывала скорее сочувствие, чем ужас.

— Я уверена, что вчера полнолуния не было.

— Ты права, не было. Полнолуние очень важно для таких, как я. Именно тогда в нас просыпается проклятие. Когда силы в зените. И это единственная ночь, которой не избежать; что бы ни случилось, в ночь полнолуния мы должны превращаться в волков.

— А все остальное время вы можете выбирать? И вчера ночью ты сам решил превратиться и напасть на меня?

Внутри снова затрепетал страх, и я начала гадать, когда же появится утренний персонал. Алек все еще выглядел изможденным, но я видела, что с каждой прошедшей секундой он набирался сил. Приходил в себя.