Обреченная

Мысль о Дейзи, беременной и одинокой, с единственной золотой булавкой, отданной ей на жизнь, и Лейтоне, из трусости ее бросившем, наполнила меня яростью, выплеснувшейся за все разумные рамки. И, не успев остановиться, я влепила ему пощечину. Боже милостивый, я ударила Лайла! Казалось, что сейчас земной шар расколется на две половины. Удар получился несильный, но лишил пьяного Лейтона равновесия, и, чтобы не упасть, он схватился за мою юбку.

Я услышала, как трещит ткань, и подумала, что плевать, пусть форма рвется. Меня переполняло презрение к жалкому виду Лейтона.

И тут мой фетровый кошелек выпал на пол, зазвенев монетами, и Лейтон схватил его:

— А это что такое? — Он вытряхнул деньги в руку, несколько монет упало на пол. Я хотела их подобрать, но он загородил мне путь другой рукой. — Целое состояние для простой горничной. Ты не могла столько накопить.

— Накопила. Это мои деньги.

Вообще-то, я сказала правду, но сразу вспомнила про фунтовую банкноту, которую нашла на лестнице. Должно быть, смятение отразилось у меня на лице, потому что Лейтон торжествующе заулыбался.

— Не думаю. Мы платим тебе не так много, чтобы ты могла столько откладывать. Меня называешь комнатной собачкой, но уж лучше это, чем быть воровкой. — Злость превратила его из вечно пьяного слабака в весьма неприятного типа. Она сделала его жестоким. Он сгреб все монеты и купюры, сунул обратно в кошелек и запихал его в свой карман. — Воруем в доме, Тесс. Тц-тц-тц. Это уже преступление.

— Это мои деньги! Верните их мне!

— Давай спросим мать, чьи это деньги, а? Я не сомневаюсь, кому она поверит.

Лейтон украл мои деньги. Все мои сбережения, каждый цент, который я скопила, чтобы начать новую жизнь в Америке. И если я уволюсь, когда мы доберемся до Нью-Йорка, тех жалких грошей, которые выплатит мне леди Регина, не хватит даже на то, чтобы снять на неделю комнату. И что мне теперь делать?

И я знала — и Лейтон знал, — что мне никто не поверит, даже если я решусь рассказать.

Еще вчера я могла попросить помочь Алека, но сегодня ни за что. Можно попросить Мириам поговорить с Джорджем, но он влюблен в нее, а не в меня, а я никогда не показывала Мириам этих денег, значит, она даже не сможет поклясться, что они мои.

Это было так несправедливо, что я едва не разрыдалась. Но, в конце концов, это и значит жить в услужении. Тобой командуют люди, которых общество считает выше тебя.

Лейтон пьяно пошатнулся.

На этот раз я влепила ему пощечину с такой силой, что заныла ладонь. Голова его дернулась, и я подумала, что он все-таки упадет. Но он удержался на ногах, сжав мою руку.

— Я слышал, ты умудрилась не поладить с моим новым другом, Михаилом Калашниковым. — Лейтон низко навис надо мной; Михаил определенно научил его пугать меня. — Он говорит, что ты ему нравишься, но не хочешь одарить его своим вниманием. Дура ты, отказывать богатому мужчине… или, как я слышал, бегаешь за одним, когда другой сам ищет твоего общества.

— Граф Калашников… он использует вас, — начала я, но Лейтон меня не слушал:

— В Нью-Йорке он остановится в том же отеле, что и наша семья, и я хотел бы проявить по отношению к нему истинное гостеприимство. Посмотри на это вот как, Тесс, — ты можешь получить свои монеты обратно, так или иначе. С ним или со мной?

Я вырвала руку и кинулась к двери. Мне было плевать, что я бросаю работу. Плевать, как поступит леди Регина. Ни под каким видом я не собиралась оставаться рядом с Лейтоном ни одной лишней минуты.

— И куда ты идешь? — Лейтон расхохотался и тут же закашлялся. Он выглядел таким жалким, что это было почти смешно. — На этом корабле, моя дорогая, тебе некуда деться.

Глава 15

Что же мне делать?

Я должна уйти от Лайлов, но я потеряла все свои деньги и теперь уйти не могу.

Возможно, Лейтон не имел в виду и половины того, что мне наговорил, Я здорово его разозлила, но на самом деле он слишком слаб, чтобы выполнить подобную угрозу. Остатки хорошего умерли в нем, когда он бросил Дейзи, и даже если он помнит, что такое быть порядочным, то наверняка топит это знание в вине. Нет, его бояться не приходится. Но Михаил… вот от него я себя защитить не могу. Может быть, он сказал Лейтону, что вожделеет меня, пытаясь заставить того оставить нас наедине. И если такое случится, он убьет меня просто ради забавы.

Моя единственная защита — это Алек, но теперь нужно остерегаться и его. К кому же мне обратиться? Если бы на этом корабле был хоть один человек, знающий правду и не представляющий для меня опасность…

Стоп! Такой человек есть. Тот самый человек, который знает об этом все.

Не знаю, согласится ли он меня выслушать, но попытаться стоит. Кроме того, у меня появился повод попасть в его каюту.

О моем появлении известил стюард:

— Сэр, горничная Лайлов хочет с вами увидеться. Что-то насчет пиджака, забытого вашим сыном.

— Проводите ее сюда, — ответил Говард Марлоу.