Обреченная

Мы выскочили на палубу. Народу здесь было намного меньше. Собственно, почти никого, кроме членов команды. Какой-то офицер стоял возле шлюпбалки, и Алек окликнул его. Дыхание в холодном воздухе вырывалось изо рта серым туманом.

— Мы должны посадить эту девушку в шлюпку!

— Нас обоих! — прокричала я, снова поправляя его.

Но это уже ничего не значило, потому что офицер покачал головой, и мое сердце оборвалось.

— Последнюю шлюпку только что спустили на воду! Несколько секунд назад!

О господи! Мы подбежали к борту корабля, словно решили, что офицер нас обманул, но, разумеется, он сказал правду: последняя спасательная шлюпка опускалась и была уже в нескольких дюжинах футов под нами. Вода подступала к палубе совсем близко. Мы в западне.

Мы погибнем.

Мы с Алеком потрясенно посмотрели друг на друга. Я обхватила его за шею. Он прижал меня к себе, и я сдавленно произнесла:

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

— И я горжусь тем, что могу быть рядом, и не важно, что нас ждет. — Слезы застилали глаза. Я посмотрела в лицо Алека; от нежности в его взгляде мое сердце растаяло.

Он взял мое лицо в ладони и сказал:

— Тесс, только тебе может хватить мужества умереть вместе со мной. Но я хочу, чтобы ты жила ради меня.

Мы поцеловались с таким отчаянием, словно уже тонули.

Когда наши губы разъединились, Алек сказал:

— Прости меня.

Он поднял меня на руки — сверхчеловеческая сила оторвала меня от палубы так, будто я взлетела, и перебросил через поручни к воде, ко тьме, навеки прочь от него.

Глава 28

Мне казалось, что я падала целую вечность.

Время замедлилось, превращая в ужас каждую долю секунды, пока я летела сквозь холодную тьму. Я видела калейдоскоп картинок, и каждая ужасала в своем роде: скользкий белый борт парохода, о который я ударялась, падая, крохотная спасательная шлюпка, как цветная слезинка на фоне темного океана, лицо Алека наверху, наклоненное вниз. Я хотела дотянуться до него — хотела остановиться, взобраться наверх, не бросать его, но не могла задержать падение.

Я приземлилась жестко. Борт, остов и весло шлюпки врезались мне в спину, а и без того кружившаяся голова так обо что-то стукнулась, что мир вокруг потемнел. Холодная вода плеснула через край, еще сильнее промочив мне платье и проморозив меня до костей.

— Осторожнее, ты! — вскрикнула какая-то женщина, а чьи-то руки толкнули меня к бортику так, что я спиной вжалась в ткань. — Утопишь нас всех!

— Дура!

— Отстаньте от нее. Я бы на ее месте тоже прыгнула.

И еще крики на незнакомых мне языках. Я пыталась сказать, что не прыгала, но не могла произнести ни слова — от удара я едва не потеряла сознание. Пытаясь сфокусировать зрение, я увидела, что в шлюпке преимущественно женщины — судя по их скромным шалям и поношенным ночным рубашкам, из третьего класса, как и я. Впрочем, тут и мужчины были: парочка матросов и один состоятельный на вид джентльмен с подкрученными вверх усами и вялым, безжизненным лицом.

Но все это быстро потускнело.

Когда шлюпка опасно накренилась на один бок, я очнулась и только тогда поняла, что на какой-то миг отключилась. Вся избитая, много раз промокшая в ледяной воде, до сих пор я как-то держалась, но больше не могла. Меня затошнило — из-за ударов по голове? Или это морская болезнь? Не знаю. Но я все же сумела приподняться на локтях, осмотрелась, и увиденное заставило меня в ужасе закричать.

«Титаник» поднимался из океанских вод — я имею в виду, его корма. Огни на нем все еще горели, несмотря ни на что, и мы отчетливо видели ужасный силуэт на фоне звездного неба. Огромные винты оказались на поверхности, потому что нос глубоко погрузился в воду. И хотя мы были дальше от корабля, чем я думала, — матросы энергично гребли, стараясь отплыть как можно дальше, — все еще оставались достаточно близко, чтобы, как мне казалось, я еще могла разглядеть Алека, цепляющегося за поручни и пытающегося устоять на уходящей из-под ног палубе.

— Вернитесь назад! — закричала я, точнее, попыталась закричать — из горла вырывался только хрип. — Мы должны вернуться и забрать Алека!

— Мы должны отойти как можно дальше, мисс, — ответил один из матросов, не прекрандая грести. — Когда корабль уйдет под воду, в воронку затянет все, что окажется рядом.

Я так сильно дрожала, что клацали зубы, и смутно сообразила, что на дне шлюпки уже несколько дюймов ледяной воды. С каждой секундой я промокала и замерзала все сильнее, но все это ничего не значило по сравнению с тем, что шлюпка, похоже, тоже тонула.

Это заметил еще кто-то и закричал:

— Вода очень быстро набирается!

— Так она же складная, — ответил матрос, как будто это все объясняло.

Возможно, и вправду объясняло. Может быть, шлюпка вот-вот сложится, мы погрузимся в воду и замерзнем насмерть или утонем, не знаю, что произойдет быстрее.

Когда чего-то очень сильно боишься, наступает момент, когда страх переходит в абсолютное равнодушие. Я ничего не могла сделать, чтобы спастись самой, чтобы спасти Алека или остальных. Но отвести глаза от жуткого зрелища я тоже не могла.