Обреченная

– Мирослава, ты бешеная дура! Ты что творишь?! – заорал парень, привлекая внимание всего класса.

– Никогда не смей трогать мои вещи! – медленно, с расстановкой проговорила я, указывая на него пальцем. – Иначе в следующий раз я тебе переломаю руки.

Не знаю, насколько я была устрашающа в эту секунду, но на лице одноклассника отразился реальный страх.

***

Коридоры школы были еще пусты, когда я спешно их пересекала, направляясь в женский туалет. Закрыв дверь на щеколду, я прислонилась к ней с обратной стороны и сделала пару успокоительных вдохов и выдохов.

С трясущимися руками я подошла к раковине, над которой висело мутное зеркало, и не сразу решилась в него посмотреть. Не знаю, кого я боялась там увидеть: перевоплотившегося демона или еще какого-нибудь монстра.

Но на меня, как и всегда, взирала миловидная молодая девушка с миндалевидными, бледно-зелеными глазами, в зависимости от освещения становившимися либо светлее, либо темнее, с длинными, до пояса, и гладкими, как стекло, волосами цвета созревшей пшеницы, высокими подчеркнутыми скулами и пухлыми губками. Конечно, кто-то мог считать меня красивой, но самой себе я казалась слишком слащавой и, чтобы сильно не привлекать к себе внимание, старалась одеваться скромно и незаметно. Меня бесило, что все пытались дружить со мной только из-за моей внешности. Наверное, поэтому у меня практически не было настоящих друзей.

«А сейчас я автоматически лишила себя еще одного…»

Как будто поняв мое настроение, медальон, висевший на моей шее, потускнел. Или из-за отражения в грязном зеркале он казался блеклой медяшкой. Охладив лицо водой из-под крана, я направилась в медкабинет с целью выяснить, что случилось с Викторией.

Предварительно постучав в дверь с табличкой «Медпункт» и фамилией нашего школьного врача, я вошла внутрь. Там пахло хлоркой и медикаментами, отчего в носу защекотало, и мне захотелось чихнуть. Поборов это желание, я вошла и присела на кушетку в ожидании, так как внутри никого не оказалось. «Странно», – подумалось мне. Врачиха никогда не оставляет свой кабинет открытым, даже если отлучается на пять минут. На столе лежали открытые карточки, которые она заполняла до того, как покинуть кабинет. Я с любопытством их просмотрела, надеясь увидеть карточку Виктории. Ведь если она здесь была, то запись приема должна значиться в ее карте. Но среди лежащих на столе бумаг ее медицинской карты я не обнаружила. Хм… Одно из двух: либо ее карту вернули на место в закрытый шкаф, либо Вики здесь не было.

Мои сомнения развеялись минут через пятнадцать, после того как в кабинет вернулась очень полная седовласая женщина, Екатерина Леонидовна, которая и являлась школьным врачом.

Вид у нее был удрученный, а на ее всегда белоснежном накрахмаленном халате я заметила свежие пятна крови.

– Екатерина Леонидовна! – обозначила я свое присутствие.

Ее беспокойный взгляд остановился на мне, и она, быстро стянув грязный халат, бросила его в угол.

– Мира, с тобой что-то случилось? – взволнованно спросила женщина.

– Нет, я просто…

– Рассказывай, что привело тебя ко мне. У тебя что-то болит? Неужели у тебя опять начались головные боли? – она приложила свою ладонь к моему лбу. – Ты не забываешь принимаешь свои лекарства? – Беспокойство в ее взгляде усилилось.

– Нет, все нормально. Я не по этому поводу к вам зашла.

– Да? – удивилась женщина. – А зачем тогда? – она смотрела на меня так, будто взглядом хотела диагностировать недуг.

От ее напора и неподдельного переживания я немного отстранилась.

– Я пришла узнать, как Вики. Ей стало лучше?

– Виктории? – удивилась женщина. – Я не знаю. А что, с ней что-то случилось?

– Пока не знаю, но, вроде, она направлялась к вам.

– Нет, – задумчиво протянула доктор, – она не приходила.

– Тогда, вероятно, я ошиблась и неправильно ее поняла.

Не желая больше терять время впустую, я направилась к выходу. Но доктор преградила мне путь:

– Мира, постой.

Я с интересом посмотрела на женщину.

– Возвращайся в класс. В свете последних событий, мы оповестили ваших родителей. Они вас в скором времени заберут.

– О чем вы говорите? – Я насторожено прищурилась. – Каких событий?

Как будто подбирая нужные слова, Екатерина Леонидовна осторожно сказала:

– На нашего нового преподавателя напал неизвестный и сильно его ранил. Даже не знаю, выживет он или нет.

– Какого преподавателя? – перебарывая первую волну шока, переспросила я.

– Ну, новенького парнишку, учителя истории. – Я непонимающе качнула головой. – А, ну да, ты же, наверное, не в курсе...

– Нет-нет, я что-то слышала. А что с ним случилось?

– Ой, – отмахнулась от меня докторша, – такие страсти, такие страсти! – как курица-наседка закудахтала женщина, хватаясь за сердце. – Его нашёл дворник в сквере возле школы. Он лежал в кустах без сознания, с ножевым ранением грудной клетки.

Мои глаза широко распахнулись.

– Да, представь, в таком городке, как наш, – и такое громкое преступление! Сейчас из школы никого не выпускают и не впускают, полиция приехала, скорая.

Я метнулась к окну, но вспомнила, что окна выходят не на ту сторону, и осталась стоять на месте.