Обреченная

Дима отложил в сторону бутерброд и прикрыл глаза на долю секунды.

Больно? Даже не передать словами как. А ведь где-то внутри жила глупая надежда на то, что всё может измениться.

— Я рад.

— Не рад.

Сил не было даже на то, чтобы рассердиться по-настоящему, Соколов просто вяло рыкнул:

— Я бы попросил тебя…оставить свои комментарии при себе. Мои отношения с Таней тебя вообще не касаются.

— Знаю. Прости.

Есть не хотелось, разговаривать тем более. По большому счёту, то и здесь ему делать тоже нечего. «Мавр сделал своё дело, мавр может уходить». Почему он вспомнил именно эту фразу? Не потому ли, что мысленно уже раз семь придушил младшую Разину.

Вроде и легко на душе, что племяш блестяще справился с консервацией, а всё равно как-то горько, будто полынью душу отхлестали. Мужчина тяжело поднялся со стула и взглянул на блондинку.

— Я домой. Передай Сергею, что я улетаю в длительную… командировку. Буду через пару месяцев.

— Месяцев? — недоверчиво распахнула глаза блондинка.

— Да. Жёсткий… договор, требующий моего личного присутствия, — он попытался беззаботно улыбнуться, чтобы улыбка не перешла в оскал. — Так что не скучайте без меня.

Отец прав, с его-то темпераментом он заделает ребёнка Ведьме очень и очень быстро, а после этого можно будет вернуться и окончить начатое. Свой долг он добросовестно выполнит и гори всё синим пламенем.

Но воспользоваться сферой он так и не успел. В кухню, запыхавшись, вбежала Таня.

— Лиз, Игорёк пришёл в себя, неси еду. Ой, Дим, а ты куда?

Исчезнуть по-английски не получилось.

— Мне пора на работу… дел очень много.

— Тань, он уезжает куда-то, — сдала его мелкая уже практически выйдя из кухни с огромным подносом в руках.

— Уезжаешь? Из Москвы? Куда?

— В командировку… в Ирландию… весьма длительную. Меня не будет несколько месяцев.

— Ирландию? Ты? Дитя мегаполиса?

Соколов расхохотался. Громко, от чистого сердца. Это же надо до такой степени знать его привычки, что даже фразу высказала точно такую же, какую он недавно выпалил отцу.

— У тебя точно всё нормально? — серые глаза казалось видят насквозь.

— Колючка, посмотри на меня, — он беззаботно развёл руки в стороны и улыбнулся ещё шире. — Разве у меня может быть что-то ненормально. Я же Соколов.

— Я в курсе. Дима, ты же знаешь, если тебе что-то нужно, то мы всегда готовы помочь.

Мы…

— Разина, успокойся, всё у меня отлично. Даже лучше всех.

— Тогда выполни одну мою просьбу.

— Да без проблем.

— Позволь я поставлю тебе Щит.

Феникс усмехнулся:

— Колючка, тебе запретили ставить эксперименты на Колдунах.

А та в ответ лишь пожала плечами:

— Так пожалуйся на меня Стражам. Один как раз находится недалеко.

— Этот Страж у тебя с ладони ест.

— Хочешь пожаловаться на меня другим?

— Свои проблемы я предпочитаю решать сам.

Улыбнулась. Так как умеет только она одна и знакомый лукавый блеск в глубине глаз. Всё как раньше… и не так.

— Так что? Ты позволишь?

— Экспериментируй, я весь твой. Что мне надо сделать?

— Садись на стол.

Колдун молча подчинился и даже закрыл глаза. Смотреть всё равно не на что, девушка почти сразу встала у него за спиной, а эту кухню он и так знает, как свои пять пальцев. Зато теперь с закрытыми глазами обострены другие органы чувств…

Осторожное неуловимое касание её груди к его спине, когда она слегка наклоняется вперёд… ничего пошлого и откровенного и даже его отклик иной. В нём нет страсти и отклика на секс, только ленивая нега и ощущение всеобъемлющего спокойствия от присутствия родного и близкого человека.

… мягкий и неуловимый запах солнца и тепла, что обволакивает со всех сторон, заключая его в своего рода прозрачный кокон. Его нельзя почувствовать и ощутить, с ним можно просто жить, храня образ в сердце.

…тёплое дыхание, что периодически ставит дыбом волоски на затылке…. оргазм кожи.

Но самое главное не это. Самое главное в другом. Каким-то невероятным и непостижимым образом, только находясь рядом с этой девушкой, все его проблемы и печали стали такими незначительными, пустяковыми и такими легко разрешимыми. Есть другие, более важные горизонты, которые он как будто воочию увидел… но внезапно всё закончилось.

Тяжело дыша, Таня отшатнулась от него, опираясь о барную стойку и шумно выдохнула:

— Всё, готово.

— Ты что там такое соорудила, если на ногах едва стоишь? — нахмурился он, вглядываясь в её бледное уставшее лицо.

— Ничего особенного. Просто теперь мне спокойнее будет.

— Колючка, я не ребёнок и не твой младший братик, за которым надо следить и оберегать от всего мира.

— Но ты часть моей семьи, — просто ответила она и Дима так и не смог найти подходящего ответа.

Семья… для него семья — это отец и Клан, потом в семью вошли Серёга с Игорьком, что уже само по себе было странным. А теперь? Каково это иметь нормальную семью? И разве для него, Колдуна с тёмной сущностью — это возможно?

Соколов наскоро попрощался, почти сбежал, вернувшись в офис, схватил папку, помахал ручкой секретарше — пусть теперь папика его соблазняет, тот точно не откажется, и вызвал Владимира.