Обреченная

— Подожди, подожди, — Колдун вскинул вверх руку и как-то криво, неуверенно улыбнулся. — Нельзя только лишь по щелчку пальцев лишить кого-то магии. Ты же не Страж, ты — Некромант. Я, конечно, понимаю, что у таких, как ты, есть способность видеть сущности и даже управлять ими, но вот лишать магии, извини, это прерогатива Стражей и самой Тьмы изначальной.

— Я тоже так думала до того случая, — теперь, когда правда была озвучена, и когда они узнали о моём поступке, я почувствовала себя намного легче. — Это было самое обычное Пробуждение сущности. По идее оно должно было быть самым лёгким, потому как мать девочки я очень хорошо знала… Света была моей подругой. Мы вместе учились в школе, да и после учёбы, мы много времени проводили вместе.

— Что-то в ритуале пошло не так? — тихо спросила Татьяна. В её взгляде не было осуждения или презрения, лишь неподдельная, глубокая грусть.

— Да. Эта девочка… я просто не могла позволить себе пройти мимо неё. Она была Оракулом.

Дима присвистнул:

— Ничего себя. Именно Оракулом? Ни Пифией, ни Ведуном?

— Нет, она была Оракулом, гордостью своего Клана.

— Ещё бы, — понимающе, но несколько саркастически заметил Колдун.

— Дим, помолчи. Так что же случилось?

— Не знаю. Поначалу ритуал шёл в штатном режиме, а в самом конце… Я уже тысячу раз, наверное, мысленно прокручивала каждую минуту того злополучного ритуала, каждую сказанную фразу заклинания, каждый жест. Переживала раз за разом, пытаясь понять, что же сделала не так, где допустила промах. Но так и не смогла найти. Мы с вашим отцом не раз и не два успешно провели Пробуждение, где я была ассистентом. А за полгода до…как его не стало, он позволял проводить все ритуалы самостоятельно, но под его присмотром. Так что последовательность действий у меня была отработана до автоматизма. Вот и вчера ночью я провела ритуал точно по схеме, опробованной Разиным много раз.

— Вчера ночью? Вы вновь? — девушка не закончила фразу, но я и так её поняла.

— Да, — отвела взгляд в сторону и пожала плечами. — После того что случилось почти год назад, я клялась, что больше никогда… Вы просто не представляете, что было тогда со мной, когда сущность той девочки внезапно исчезла у меня на глазах, а передо мной, — тяжело сглотнула комок, пытаясь спрятать эмоции, как можно дальше. Сейчас не время для слёз. — На моих руках уже не маленькая Ведьма, наследница великих, будующая Оракул, а обычная человеческая девочка… Своей некомпетентностью, я лишила её всего. Не только магии, но и семьи.

— В каком смысле? — нахмурился Феникс.

За меня ответила Татьяна:

— Она перестала быть нужной Клану.

— Они отказались от неё?

— Сейчас она в одном из детских приютов. Ей почти год, и она никогда не узнает о том, кем могла бы быть, имей она магию. Никогда не узнает, что такое семья.

— Подождите. Понятное дело, что Клану она не нужна, но мать? — отказывался верить Дима. — Эта, как её там, Светлана, как она могла отказаться от собственного ребёнка?

— А как Ведьмы отказываются от своих сыновей и никогда с ними больше не встречаются?

— Она вам теперь за это мстит?

— И за это тоже. Но больше всего Свету огорчает то, что Совет не разрешил ей в ближайшее время заключать Контракт. Ведь официально, дочь у неё уже есть.

— Офигеть. У меня просто нет слов. Я, конечно, знал, что Ведьмы те ещё штучки, но чтобы так… Девочка же ни в чём не виновата.

— Матвеева, — вдруг тихо произнесла Татьяна, задумчиво глядя перед собой. — Я ведь помню эту историю, столько шума было в газетах и на телевидении. Дим, помнишь выступления Вознесенского? Он тогда так старался опорочить всю ведьминскую братию в грехах и пороках… Вот, только Ведьма Анастасия Матвеева была уничтожена Стражами при попытке бегства.

— Совершенно верно. Официально Анастасия Матвеева мертва вот уже месяцев семь или восемь.

— Сергей, — как будто с чем-то соглашаясь, кивнула девушка.

— И он тоже. У вашего отца было очень много друзей и союзников, — улыбнулась я ей.

— Только это не спасло его и маму.

Вздрагиваю от знакомых картинок перед глазами. Нет, никогда мне не забыть того, что произошло тем вечером.

— Мы все знаем, на что идём, — обречённо, и даже как-то покаянно прошептала я.

— И вы хотите втравить в это Дениса?

Я сразу прочувствовала обвинительные нотки в её голосе, и вновь взглянула на свои руки. С опозданием отмечая, что я вся в грязи и копоти. Длинная юбка в непонятных разводах и пыли. И я уселась во всем этом великолепии на белое кресло.

— Этого хочу не я. Этого хотел ваш отец.

Промолчала, но губы поджала.

В этот момент моё внимание привлёк Соколов:

— И что теперь будет дальше?

— Не знаю… Скорее всего, совсем скоро объявят, что Стейси Матиас погибла при взрыве. А мне придётся делать себе новые документы и новое лицо.

— И часто тебе приходится прибегать к этому?

— Не поверишь, в первый раз.

— Но как тогда она тебя нашла? Светлана? Если официально ты мертва и дело закрыто?