Обреченная. Книга 1 (СИ)

   На втором этаже он показывал на закрытые двери: комната Питера и Джанет, комната Эшли и Роберта, кабинет Питера. Возле каждой двери висели индивидуальные портреты владельцев комнат. Единственным отличием этих портретов от настоящих людей, которых я знала, было то, что они нарисованы как люди. Кожа была телесного, а не белоснежного цвета, на щеках играл румянец, и глаза у всех были разные: у Питера карие, у Джанет голубые, у Эшли зеленые, у Роберта серые.

   Вдруг мы остановились перед очередной закрытой дверью. Эта была единственная дверь без портрета. Габриель галантно ее распахнул и жестом пригласил внутрь.

   -- А это моя комната! - как-то нерешительно произнес он.

   Комната была угловой с выходом на закругленную террасу. Она была великолепна: больше чем моя, конечно; высокий натяжной нежно голубой потолок; натуральные бамбуковые обои; вдоль одной стены высокий стеллаж, разделенный на две половины. Одна половина была заполнена музыкальными дисками, вторая была закрыта; на другой стене огромный ЖК телевизор, а напротив него стоял небольшой экзотического вида диван. Сбоку от телевизора маленькая дверь.

   -- Потрясающе! Очень красиво! - восхищалась я, -- а что это за дверь?

   -- Это гардероб, -- махнув рукой, ответил он.

   -- У тебя столько музыки, -- сказала я, водя рукой по полкам с дисками, -- а что в этой половине?

   -- Да уж много. У меня вся популярная музыка, которую создавали за время моего существования. А там краски и мольберт.

   -- Понятно. Вся музыка? Всех направлений и стран? - ухмыльнулась я.

   -- Ну, почти. Классика вся. А вот из других направлений, только та, которая когда-то понравилась.

   -- Понятно, -- сказала я, развернувшись к нему лицом. Я утонула в его магических глазах.

   -- Ты совсем меня не боишься? Даже находясь здесь одна?

   -- Нет. Ты очень милый! По-моему ты вообще не опасен, -- смеялась я.

   Габриель печально улыбнулся. Он мне не поверил.

   -- Вот это ты зря сказала! -- кровожадно заявил он. И, глухо зарычав, обнажил ровные нижние зубы. Тело сжалось в пружину. Я испуганно пятилась.

   -- Не уйдешь!

   Как он бросился на меня, я не увидела -- уж слишком быстрым было движение. Я даже отреагировать не успела. Просто в следующую секунду я полетела на изящный диван, который придвинулся к стене. Сильные руки сжали меня в объятиях, хотя я и не пыталась сопротивляться. Сердце упало, дыхание остановилось. В мгновенье ока испуг сменился шоком. Я просто не понимала, зачем он это сделал. Во мне вскипело негодование...

   А Габриель злорадно улыбался.

   -- Что ты сказала?

   -- Ты... ты монстр! -- прохрипела я.

   -- Вот так лучше! - сказал он, поднимаясь.

   -- Ты не нормальный! - закричала я, вскакивая с дивана. Я твердым шагом направилась к двери. Он свободно меня догнал.

   -- Ты должна знать с кем имеешь дело, -- попытался объяснить он свою выходку.

   -- Я и так прекрасно знаю кто ты! Не на мгновенье не забываю! Зачем мне еще и демонстрацию устраивать? Ты хочешь, чтоб я тебя боялась? - я продолжала спускаться.

   -- Одно дело знать и совсем другое видеть! - говорил он. Тем временем мы уже спустились вниз.

   -- Я и до этого видела, насколько быстро ты можешь передвигаться. Зачем это было?

   -- Ты испугалась. Прости! Так надо!

   -- Кому надо? Поздравляю! У меня сердце в пятки ушло!

   -- Ну, прости меня! - взмолился Габриель. Здесь я заметила, что на нас шокировано, смотрит все семейство.

   -- Вот так просто прости, значит! Сначала ты меня пугаешь до смерти, а потом просто прости? Да ты знаешь, что меня до сих пор колотит?

   -- Ну, что мне сделать, чтоб ты меня простила? - если б он мог плакать, наверное, сейчас бы заплакал, но осознала я это только когда вернулась домой и успокоилась, а в тот момент это прошло незамеченным.

   -- Ты должен решить, чего ты хочешь на самом деле: поступить как НАДО или как ХОЧУ. Потому что нельзя любить и бояться одновременно! - проговорила я и вышла на улицу.

   -- Вира, подожди! Я знаю, я сглупил, но можно я хотя бы отвезу тебя домой? - снова догнал меня Габриель.

   -- Нет. Ты должен принять решение. А мне надо успокоиться. Я дойду до дома пешком, ОДНА! - сказала я, даже не взглянув на него.

   Через пару минут я поняла, что плачу. "Что я натворила??? Вот я дура?" - орала я сама на себя. Я бегом пустилась по тропинке. Я бежала и плакала. Замедлила бег я, только когда уже увидела свой дом. Я постаралась взять себя в руки. Не вышло. Я так и залетела в свою комнату со слезами. Отец вошел ко мне.

   -- Что случилось? Он тебя обидел? - взволнованно спрашивал отец.

   -- Он испугал меня. В шутку, -- соврала я, -- А я... а я... А я наорала на него, хотя он извинялся! - я зарылась в подушку. Мне было так плохо. Я обидела любимого человека!!!

   -- Все образумиться! Все иногда ругаются! Мирятся же потом! - успокаивал отец, поглаживая меня по голове. Мне не были противны эти прикосновения, но так меня гладит только Габриель, и от этого становилось только хуже.