Обречённая на месть. Дилогия

— Не ворчи, женщина, — шутливо отмахнулся маг, с удовольствием окидывая взглядом ладную фигурку жены. После рождения сына супруга чуть пополнела, но, по мнению Микаэля, это её лишь украсило. —

Малыш спит?

— Да, — Нора грациозно потянулась, медленно закинула ногу за ногу, прекрасно зная, как на это реагирует муж. — Пять минут назад была у него.

— Тогда у меня есть предложение, — кровавик поднялся, подошёл к жене. Его ладонь медленно скользнула по обнажённой ноге Норы, сдвигая лёгкую ткань халатика всё выше. — Точнее, просьба.

— Какая? — супруга бросила на склонившегося мужа лукавый взгляд.

— Роди мне дочку, — шепнул Микаэль, подхватывая свою единственную на руки. — Можно даже двух.

— Это ювелирная работа, — женщина прильнула к любимому, пока он нёс её в спальню. — Требует особой сосредоточенности и нескольких подходов.

— Заметь, не я это предложил, — усмехнулся мужчина, опуская драгоценную ношу на кровать. — Будет тебе, Норка, и сосредоточенность, и несколько подходов.

Не желая больше тратить время на разговоры, он избавился от одежды и потянул поясок халатика. Через тонкую ткань пеньюара коснулся губами живота супруги. Почти всю первую беременность упрямая Нора сводила мужчину с ума, не желая соглашаться на брак и уж тем более — переезжать к нему. И сейчас Микаэль мечтал наверстать упущенное.

Видеть, как с каждым днём наливается грудь любимой женщины, как растёт животик, почувствовать первые толчки малыша. И сам процесс «ювелирной работы» над будущей дочкой или вторым сыном кровавику тоже очень нравился.

* * *

Имперская военная академия.

Дана меланхолично размешивала чай, наблюдая, как кружится в кружке одинокая чаинка. После долгих размышлений у Рида и состоявшегося разговора с Атором она была готова к тому, что Коул её обманул. Точнее, думала, что готова, в глубине души отчаянно надеясь, что та белокурая малышка, похожая на Флер, и есть чудом выжившая сестрёнка. Не находя ответов на вопросы, почему же в таком случае Бергенсон не воспользовался возможностью оформить опекунство над попавшей в его лапы наследницей, не устроил её помолвку с Бенедиктом, Лидана до последнего не хотела верить, что убийца её семьи способен и на такой чудовищный обман. Хотя первое, что сказал боевик, выслушав её просьбу, было простое и короткое: Коул солгал. А визит к Микаэлю

Ларошу окончательно расставил всё по местам.

Подняв голову и встретившись взглядом с Атором, девушка вновь поспешила уткнуться в чашку и тихонько вздохнула. Боевик был абсолютно безэмоциональным. Он разговаривал с ней ровно, но янтарные глаза смотрели холодно и бесстрастно. И это нервировало.

Дана не знала, чего ожидать, как реагировать. И боялась снова сказать что-то не то. Подсознательно она чувствовала: предположение, что Атор собирается наказать её при помощи секса, его разозлило. А как извиниться и не усугубить при этом ситуацию, Дана не представляла.

Боевик допил кофе, подошёл к раковине, чтобы вымыть чашку. Девушка покосилась на его широкие плечи и снова вздохнула. Отставив свой чай в сторону, встала, подошла и обняла мужчину, прижалась щекой к его спине. Она надеялась, что молчаливое предложение мира будет принято.

Но того, что Атор, ни на секунду не отвлёкшись, домоет чашку, Дана не ожидала. Он никак не отреагировал на её прикосновение. Даже не дёрнулся. Повернулся, аккуратно, но непреклонно высвободился из объятий девушки и направился к выходу из кухни. У двери обернулся, спокойно проговорил:

— Допивай чай и иди спать.

Дана растерянно опустилась обратно на табуретку, не понимая, что теперь она сделала не так. Она надеялась, что хаосит обнимет её в ответ, а он вместо этого ушёл прочь. Не понял? Или не захотел, зная, что к ней прикасались чужие руки? В горле застыл горький ком. Кроме Атора у

Лиданы не осталось никого. И потерять ещё и его она не хотела. Вылив остывший чай, взяла пастилку из стоящей на столе коробочки, сполоснула кружку и ушла в комнату. Открыла шкаф, задумчиво взглянула на полочку с самыми бесстыдно откровенными комплектами.

Такой намёк точно должен быть понятен. Всколыхнувшийся было страх перед мужскими прикосновениями девушка загнала подальше. «Ласки»

Бенедикта не прошли бесследно. И пусть синяков на груди не осталось, воспоминания о его жестокости никуда не делись. Но Дана была готова довериться Атору. В конце концов, он ни разу не был с ней груб или жесток.

Из ванной Дана вышла в коротеньком шёлковом халатике, скрывавшем до поры нежное кружевное безобразие. Тихо ступая, подошла к приоткрытой двери второй комнаты, заглянула внутрь. Мужчина сидел за столом и что-то чертил карандашом на лежащем перед ним листе. Бросил короткий взгляд на девушку и вновь отвернулся.

— А ты скоро придёшь? — поинтересовалась Дана.

— Я переночую здесь, на диване, — ответил боевик.

— Тебе противно ко мне прикасаться? — опустив глаза, герцогиня нервно теребила ткань шёлкового халатика.

— Глупостей не говори, — бросил мужчина, продолжая водить карандашом по бумаге,

— А почему тогда решил спать здесь? — тихо спросила девушка.