Обреченная невеста

– Неужели вы думаете, ваша светлость, что мои чувства к вам изменятся в другой обстановке? – спросила она неожиданно. Сквозь длинные ресницы был виден блеск ее глаз, отвергавших его. – Сейчас же уходите, уходите, – добавила она и уткнулась лицом в подушку.

– Вы глупы! – крикнул он ей. – И неблагоразумны, выражая такое презрение ко мне. Вы принадлежите мне. Остерегайтесь, чтобы я не использовал свои права и не привязал вас цепями в одной из комнат как рабыню, изолировав от остального мира.

Ответа не последовало, и Чевиот немного остыл. Он вспомнил, что для рождения здорового ребенка женщину нужно оставить в покое, и поэтому должен обуздать свой пылкий нрав. Да, он снова отправится в Лондон, где его ждут страстные женщины, готовые заключить его в свои объятия. Он не будет больше беспокоиться о ее светлости. Направляясь к двери, он сказал:

– Возможно, вы хотите, чтобы я послал за вашей кузиной Долли. Ведь у вас нет матери, которая могла бы дать совет.

Флер быстро села. Ее взволнованное лицо было мокрым от слез.

– Нет, и еще раз нет. Я не хочу ее видеть вообще и не могу переносить ее присутствия. Вы знаете причину, господин Чевиот.

Его пристальный угрюмый взгляд опустился. Он пожал плечами, стараясь быть терпимым, учитывая ее состояние.

– Может быть, вы хотели бы видеть кого-нибудь другого в ближайшие месяцы? Я думаю, буду проводить много времени в Лондоне, – сказал он с ворчанием.

Она помедлила. В ее голове промелькнула трепетная мысль о том, что она желает умиротворяющего покоя и дружбы, которые мог бы дать только Певерил Марш. От этой мысли ее щеки сильно зарумянились, и она опустила голову.

– Я не знаю никого, – прошептала она.

– В таком случае прощайте. Прошу поберечь себя, ваша светлость, – сказал он грубо и вышел из комнаты.

Глава шестая

Наступило Рождество.

Кедлингтон оказался отрезанным от остальной части сельской округи, поскольку длинные извилистые холмы покрылись снегом и речки затянуло голубым льдом. Зима была суровой. Никто в округе не навещал бедную молодую баронессу, хотя по слухам все знатные женщины знали о ее беременности. Некоторые из них, с незлым характером, возможно, согласились бы навестить баронессу и выпить с ней чашечку успокоительного напитка, но плохая погода была удобным извинением для того, чтобы не ездить.

Флер была очень одинокой, однако это обстоятельство не расстраивало ее, и прежде всего потому, что Чевиот проводил большую часть времени со своими друзьями в Лондоне. Когда же он приезжал домой, то она не подвергалась такому насилию и домогательствам, как раньше. Беременности было уже несколько месяцев, и барон беспокоился о благополучных родах настолько, что контролировал свое поведение, уступая ее немногим просьбам.

Он даже зашел настолько далеко, что запретил миссис Динглфут появляться в комнате Флер. Один вид отвратительной фигуры миссис Динглфут портил настроение Флер, и она сказала об этом мужу. Он засмеялся и попытался превратить это в шутку, назвав ее капризной. Но она продолжала настаивать, что не хочет видеть управляющую. Флер не очень-то нравилась и Одетта, тем не менее она предпочла эту француженку, которая хорошо шила и начала вместе с Флер придумывать красивую крошечную одежду для будущего ребенка.

Когда миссис Динглфут получила указания от хозяина не появляться больше у ее светлости, а сообщать о домашних делах через других, она переполнилась ненавистью, решив делать все, чтобы досаждать Флер, осмелившейся унизить ее, поскольку эта история стала поводом для шуток и насмешек в помещении для слуг.

Флер получила рождественские поздравления от кузины Долли и двойняшек. Узнав, что Долли хочет приехать в Кедлингтон, Флер разорвала письмо и даже не стала писать ответ ненавистной кузине, которая предала ее, выдав замуж за Чевиота. Она не хотела иметь с ней ничего общего. А Долли к тому времени стала вдовой: кузен Арчибальд заразился холерой в Индии и умер несколько месяцев назад. Одна из двойняшек, Имоджин, написала Флер в письме, что весной мама может выйти замуж, и у них будет отчим, довольно богатый господин. Жаль только, что кузина вышла из строя и не сможет присутствовать на свадьбе.

Флер не послала поздравления кузине Долли. Даже если бы она была в состоянии поехать на свадьбу, ничто не заставило бы ее сделать это. Кузина была безнравственной женщиной, и, может быть, это хорошо, что бедный Арчибальд де Вир умер на чужбине и не узнал правду о том, как несчастную дочь Гарри Родни выдали замуж за Чевиота.

Только одно письмо, полученное во время рождественских праздников, немного согрело измученное сердце Флер. Неожиданно дала о себе знать близкая подруга детства Кэтрин Фостер. Она сообщала, что месяц назад вышла замуж за Тома Квинтли, их общего друга в Эссексе.

Кэтрин писала: