Обреченная (СИ)

Схватки начались в два часа ночи. Правда в тот момент я не знала, что это именно схватки. Просто проснулась от ноющей боли в спине и больше уснуть не смогла. Чтобы не тревожить Димку, что в эту ночь был с нами на острове, тихо выбралась из постели и вперевалочку направилась на кухню.

Налив в стакан воды, я поняла, что пить совсем не хочу. Скорее наоборот, от одной мысли о еде меня начало подташнивать. Боль только усилилась, переходя со спины в нижнюю часть живота. Наверное, странно быть такой глупой и недальновидной. Но я не сразу поняла, что это именно схватки. А когда поняла, не сразу поверила.

И испугалась. Вместо того, чтобы позвать кого-то, села на стул, обливаясь холодным потом и дрожа от новой схватки.

Не знаю, каким чудом Димка почувствовал, что что-то не так. Он и сам не знал. Я потом у него специально спросила, что его разбудило той ночью. Феникс не знал. Просто сказал, что проснулся, не нашёл меня и решил узнать в чём дело. Пошёл на кухню, а там я с совершенно безумными глазами, обхватив живот руками, едва стояла на ногах, цепляясь за стол. В тот момент мне пришла гениальная мысль, попробовать дойти до Димы и разбудить его. Кричать не хотелось, мне отчего-то было стыдно будить весь дом.

Соколова Мария Дмитриевна родилась на острове Маэ в доме своего дяди Сергея Туманова в 14 часов по местному времени, огласив громким ором все ближайшие окрестности. Переправленная сферой перехода Целительница, как и Татьяна, которая добросовестно ей всё это время помогала, сказали, что роды у меня были достаточно лёгкие и быстрые. Я так не думала, но возражать не стала. Вся боль, тревога и страх исчезли, стоило мне услышать её первый крик, ощутить крохотное тельце на своём животе, заглянуть в смышлёные синие глазки.

Моя дочь… моя маленькая крошка…

В этот момент Димке разрешили войти в спальню. Он переступил порог, да так и застыл, не сводя с нас ошеломлённого взгляда. Татьяне даже пришлось его слега подтолкнуть:

- Дим, не стой столбом, иди, поздравь жену с рождением дочери.

- Дочери, - ошарашено повторил он, сконцентрировав всё внимание на малышке, что завозилась у меня на животе и запищала.

- Дочери, дочери, - усмехнулась Туманова. – Она у вас ещё и Феникс к тому же. Наверняка унаследовала весь огненный темперамент папочки.

Наверное, она что-то ещё говорила, но я уже не слышала. Димка шагнул к нам, медленно опустился на колени и осторожно коснулся моей руки. В его синих глазах было столько любви и благодарности, что я просто не смогла сдержать слёз.

- Эй, ты чего, малыш? Всё хорошо… теперь всё хорошо, - он всё говорил и говорил, покрывая поцелуями мои руки, потом лицо, а слёзы счастья потоком лились из глаз.

Говорят, что нельзя быть всегда счастливым, что чувства притупляются и стираются со временем. Врут, наверное. Я была счастлива и была твёрдо уверена, что и дальше буду такой. Ведь теперь, когда нас трое по-другому просто не могло и быть.