Обреченно жизни радуюсь (СИ)

Торин отвернулся от меня, всем своим видом показывая, что аудиенция окончена. Перспектива посидеть запертой меня уже не так пугала. По сравнению с тем что я успела вообразить, это было сущим пустяком, так что я просто кивнула. Очень надеюсь, что у Торина так и не появится времени на приватную беседу со мной, ничего внятного я сказать все равно не сумею, а сидеть тет-а-тет с ненормальным- перспектива не из лучших.

Что приятно, еду мне все таки выделили. Кусок хлеба и сушёная рыба. Просто класс. И как мне на таком пайке прикажете набираться сил для финальной битвы? Когда вернусь домой, никогда больше не откажу себе в лишнем куске торта, шоколадке и пачке доширака. Я мечтательно прикрыла глаза и облизнулась. Скорее бы.

Вслед за Балином, Кили и Фили я шла по переходам подземного города. Как Балин умудряется в такой кромешной темноте не сбиться с пути, оставалось для меня загадкой. Город был настолько огромным, что мы вполне могли заблудиться и до скончания своих дней бродить по темным коридорам, отчаянно аукаясь с какой-нибудь поисковой группой. Передвигаться тут в одиночку, без нити Ариадны, путеводного клубочка, ну или хотя бы карты, представлялось мне чем-то невероятным.

Торин правильно рассудил, подождешь Гэндальфа, посидишь спокойно. Заодно соберешься с силами и расскажешь почему остроухие прониклись к тебе такой симпатией, Кили снисходительно похлопал меня по плечу.

-Просто обычно зарвавшиеся перворожденные считают все остальные расы ниже себя. Неудивительно что Торин подозревает тебя. Это не заточение, Марфа, это превентивные меры, — Фили ободряюще мне улыбнулся. В неверном свете факелов вышло на редкость устрашающе.

Я его радости не разделяла. Ну да- ну да. Торин такой хороший, только нимба не хватает. А кто с этим не согласен, того убедят племянники- два милых качка с мечами.

В атмосфере похоронной серьёзности гномы довели меня до верхних ярусов горы. Остановившись около одной из бесконечных дверей в каменном коридоре, Балин зашебуршал ключом в замочной скважине. Дверь, скрипнув, отворилась. Из нее дохнуло холодным воздухом. У меня по спине пробежали мурашки. Ни слова не говоря, гном приглашающе повел рукой в сторону комнаты. Оглянувшись последний раз на гномов, я шагнула внутрь. Комнату освещало лишь маленькое оконце, прорубленное где то под потолком. Свеч мне не выдали. Факел не отдали. Жлобы. Окно не давало достаточного света, видимо ночь выдалась облачной. Виднелись только смутные очертания. Дверь за спиной захлопнулась как крышка гроба. Темнота и тишина обволокли меня плотным коконом. И в этом склепе Торин предлагает мне куковать? Очаровательно. “Моя милиция меня бережёт. Сначала посадит, потом стережет!”. Я вытянула вперед руки, и на ощупь попыталась сориентироваться.

Так, это огромная кровать под балдахином. Камин. И как только умудрились выход для воздуха сделать? Столик. Черт, больно. Кресло. Ой ё, еще и с ручками. Поняв, что лучше дождаться утра, чем набить себе шишки на всех мягких местах, я улеглась на пыльную кровать и громко чихнула. Что я могу сказать, херовый сервис в Эреборе, даже на одну звезду не тянет.

====== Глава 26. ======

Я валялась на гигантской кровати, которая могла вместить человек десять, не меньше, и уныло обозревала открывшиеся при свете дня детали моего каземата. Ох, простите, моей гостевой комнаты. Хотя эта самая комната по размерам вполне могла посоперничать с моей квартирой в целом.

На стенах имелись гобелены, призванные защищать жителей комнаты от сырости и холода. Полуистлевшие, с потемневшими узорами, невероятно пыльные, они способны были вогнать неподготовленного зрителя в тоску и депрессию, хотя и сохранили остатки своей былой красоты. Весь пол был устлан коврами, некогда мягкими и ворсистыми. Но сейчас все вокруг было пыльным, отдающим холодом и запустением. Антураж навевал мысли о бренности бытия и скоротечности жизни. Я завернулась в свой плащ и продолжила мрачно размышлять о незавидности своего положения.

Хорошо хоть гномы оказались продвинутым народцем, и вместо ночной вазы в смежной комнатке меня ожидал вполне приемлемый унитаз. Серебряный. Никогда не думала что буду ему так рада. Сесть на это украшенное орнаментами чудо казалось святотатством, а когда я все таки, скрепив душу, попыталась приземлиться, оно оказалось заморживающе ледяным. Сделанные из хрусталя ванна и умывальник вполне соответствовали серебряному унитазу и смотрелись настоящими произведениями искусства. Жаль что вода текла только холодная, видимо, подогрев обеспечивался какой-то системой, ныне пришедшей в негодность. Но я не мылась со дня своего отъезда из Лихолесья и запах от меня был соответствующий. Так что даже холодную воду я восприняла с благодарностью к умельцам из числа гномьего народа.