Обреченное королевство

— Ты — мостовой сержант, — сказал Каладин.

Тефт подошел и встал рядом с ним. Он не брился, а аккуратно подстригал свою короткую седую бороду.

— Да, — сказал Газ, — но больше я не распределяю людей по бригадам. Ее Светлость Хашаль хочет делать это сама. Именем своего мужа, конечно.

Каладин стиснул зубы.

Она хочет истощить Четвертый Мост.

— То есть мы не получим ничего.

— Я этого не говорил, — сказал Газ и сплюнул. — Она дает тебе одного.

Хоть что-то по меньшей мере, подумал Каладин.

В новой группе было человек сто.

— Какого? Надеюсь, он достаточно высок, чтобы нести мост.

— О, он достаточно высок, — сказал Газ и взмахом руки приказал новым рабам отойти в сторону. Люди задвигались, открывая одного, стоявшего сзади. Он был немного ниже среднего роста, но все же достаточно высок, чтобы носить мост.

И у него была мраморная черно-красная кожа.

— Паршмен? — удивился Каладин.

Тефт рядом с ним тихонько выругался.

— Почему нет? — сказал Газ. — Идеальные рабы. Никогда не возражают.

— Мы воюем с ними! — воскликнул Тефт.

— Мы воюем со шторм знает кем, — сказал Газ. — Эти, на Разрушенных Равнинах, совсем не такие, как их товарищи, работающие на нас.

Правда по меньшей мере. В военлагерях было множество паршменов, и — несмотря на пятнистую кожу, — они мало чем походили на воинов паршенди. И у них не рос панцирь из кожи. Каладин посмотрел на крепкого лысого мужчину. Паршмен, одетый только в набедренную повязку, уставился в землю; он весь был какой-то плотный. Пальцы толще, чем у обычного человека, руки сильнее, бедра шире.

— Не волнуйся, он прирученный, — заверил Газ.

— Мне казалось, что паршмены слишком ценны, чтобы использовать их для бега с мостом, — сказал Каладин.

— Эксперимент, — ответил Газ. — Ее Светлость Хашаль хочет знать, можно ли их использовать. В последнее время находить мостовиков стало довольно трудно, и паршмены могут заткнуть дыры.

— Чистейшей воды глупость, Газ, — сказал Тефт. — Мне плевать, «прирученный» он или нет. Просить его воевать против своих братьев — полный идиотизм. Что, если он предаст нас?

Газ пожал плечами.

— Посмотрим.

— Но…

— Хватит, Тефт, — сказал Каладин. — Ты, паршмен, иди за мной.

Он повернулся и стал спускаться по склону. Паршмен покорно пошел следом. Тефт выругался и двинул за ними.

— Что они задумали? — спросил Тефт у Каладина.

— Как мне кажется, именно то, что он сказал. Проверить, можно ли доверить паршмену бежать с мостом. Возможно, он подчинится. Возможно, откажется. А возможно, попытается убить нас. Она выиграет в любом случае.

— Дыхание Келека, — выругался Тефт. — Темнее, чем в желудке у рогоеда, вот наше положение. Она хочет, чтобы нас всех убили, Каладин.

— Знаю. — Каладин оглянулся и посмотрел на паршмена. Этот был немного выше, чем обычные, и лицо вроде пошире, но Каладину все они казались одинаковыми.

Остальные члены бригады Четвертого Моста выстроились, ожидая возвращения Каладина. С удивлением и недоверием они глядели на приближающегося паршмена. Каладин остановился перед ними, Тефт сбоку, паршмен за ними. Каладину показалось, что у него спина свербит от того, что один из них стоит сзади. Он ненароком отступил в сторону. Паршмен остался где стоял, глаза смотрят вниз, плечи опущены.

Каладин взглянул на остальных. Все они гадали, что происходит, и понемногу распалялись.

Отец Штормов, подумал Каладин. Оказывается, в нашем мире есть что-то ниже мостовика. Паршмен-мостовик.

Паршмен может стоить дороже большинства рабов, не меньше чуллы. Хорошее сравнение, кстати, потому что паршмены работают, как животные.

Реакция остальных заставила Каладина пожалеть создание. И немедленно разозлиться на самого себя. Неужели он всегда будет так реагировать? Этот паршмен опасен, он отвлекает остальных, на него нельзя положиться.

Обуза.

«Превращай обузу в преимущество всякий раз, когда сможешь…» Эти слова сказал человек, который заботился только о своей шкуре.

Шторм побери, подумал Каладин. Я дурак. Абсолютно размякший идиот.

Это не то же самое. Совсем не то же самое.

— Паршмен, — спросил он. — Как тебя зовут?

Мужчина покачал головой. Паршмены редко говорили. Они могли, но для этого их нужно было как следует подтолкнуть.

— Хорошо, но мы должны как-то назвать тебя. Шен?

Паршмен пожал плечами.

— Хорошо, — сказал Каладин. — Это Шен. Он — один из нас.

— Паршмен? — спросил Лоупен, лениво стоявший у стены барака. — Мне он не нравится, мачо. Ты только посмотри, как он на меня смотрит.

— Он убьет нас, пока мы спим, — добавил Моаш.

— Нет, это хорошо, — возразил Шрам. — Мы поставим его впереди. Пускай получит стрелу вместо одного из нас.

Сил приземлилась на плечо Каладина и посмотрела вниз, на паршмена, печальным взглядом.