Обреченное королевство

Каладин кивнул и ушел, пройдя мимо двух людей, на сегодняшнюю ночь ставших телохранителями Далинара. До новых бараков — нет, казарм — было недалеко. Далинар выделил им по казарме на каждую бригаду.

Больше тысячи человек. Что он будет делать с такой массой народа? Он никогда не командовал отрядом больше чем в двадцать пять человек.

Казарма Четвертого Моста оказалась пустой. Каладин остановился у входа и посмотрел внутрь. В казарме стояли койки, рядом с каждой закрывающийся шкафчик. Дворец.

Пахло дымом. Нахмурившись, он обогнул казарму и нашел людей, сидевших вокруг ямы в земле, развалившихся на камнях или бревнах и ждавших, когда Камень приготовит похлебку. Все слушали Тефта, который, с рукой на перевязи, что-то негромко рассказывал. Тут же, с краю, сидел Шен. Они захватили его с собой, когда вместе с ранеными уходили из лагеря Садеаса.

Увидев Каладина, Тефт замолчал, и все повернулись к нему; многие были перевязаны.

И Далинар хочет, чтобы эти люди стали его телохранителями? подумал Каладин. Да это оборванная банда преступников.

И, однако, он поддерживал выбор Далинара. Если бы он решил отдать жизнь в чьи-то руки, он бы выбрал их.

— Что вы делаете? — резко спросил Каладин. — Вы давно должны спать.

Мостовики поглядели друг на друга.

— Это, — откашлялся Моаш. — Мы почувствовали, что неправильно идти спать, пока мы не… ну, как обычно.

— Трудно заснуть в такой день, мачо, — добавил Лоупен.

— Говори за себя, — сказал Шрам, зевнув; его раненая нога лежала на бревне. — Я остался ради похлебки. Даже если он накидал в нее камней.

— Ничего я не кидал! — рявкнул Камень. — Опьяненные воздухом низинники!

Они подвинулись, освобождая место для Каладина. Он сел, подложив плащ Далинара под голову и спину. И с благодарностью взял миску с похлебкой, которую Дрехи протянул ему.

— Мы говорили о том, что люди сегодня видели, — сказал Тефт. — О том, что ты делал.

Каладин замер с ложкой у рта. Он почти забыл — может быть умышленно, — как показал им то, что может делать со Штормсветом. Будем надеяться, что этого не видели солдаты Далинара. Он светился слабо, а солнце сияло ярко.

— Да, я понимаю, — сказал Каладин, его аппетит испарился. Смотрят ли они на него как-то иначе? Боязливо? Неужели он останется в одиночестве, как его отец в Хартстоуне? Или, еще хуже, будут ему поклоняться? Он поглядел в их широко открытые глаза и обнял себя руками.

— Это было поразительно! — сказал Дрехи, наклоняясь вперед.

— Ты — один из Сияющих, — сказал Шрам. — Я так считаю, хотя Тефт уверяет, что нет.

— Еще нет! — рявкнул Тефт. — Ты что, глухой?

— А ты можешь научить меня? — вмешался Моаш.

— Я бы тоже не прочь научиться, мачо, — заметил Лоупен. — Ну, знаешь, ты же здорово учишь.

Ошеломленный Каладин замигал, а остальные заговорили одновременно.

— Что ты можешь делать?

— Как ты это чувствуешь?

— Ты можешь летать?

Каладин поднял руку, останавливая поток вопросов.

— И вас не тревожит то, что вы видели?

Кое-кто пожал плечами.

— Благодаря этому ты остался в живых, мачо, — сказал Лоупен. — Лично я тревожусь только об одном — насколько неотразимым я стану для женщин. «Лоупен, у тебя только одна рука, но ты можешь светиться. Поцелуй меня». Вот что они скажут.

— Но это странно и страшно, — запротестовал Каладин. — Именно это делали Сияющие. И всякий знает, что они предали человечество.

— Да, — фыркнул Моаш. — Как всякий знает, что Всемогущий выбрал светлоглазых и назначил их управлять миром, потому что они благородны и все такое.

— Мы — Четвертый Мост, — добавил Шрам. — Мы вместе прошли через все. Мы жили в крэме, и нас использовали, как наживку. То, что помогло тебе выжить, хорошо. Больше говорить не о чем.

— Так ты можешь научить нас? — спросил Моаш. — Можешь показать, как это делается?

— Я… я не знаю, можно ли этому научить, — сказал Каладин, поглядев на Сил, которая сидела на камне неподалеку с необычным выражением на лице. — Не уверен, что это возможно.

Они выглядели удрученными.

— Но, — добавил Каладин, — это не значит, что мы не можем попытаться.

Моаш улыбнулся.

— Можешь показать? — спросил Дрехи, вынимая из кармана сферу, маленький светящийся бриллиантовый осколок. — Прямо сейчас. Я бы хотел увидеть именно тогда, когда я ожидаю.

— Это не развлечение в праздничный день, Дрехи, — сказал Каладин.

— Быть может, мы заслужили это, а? — Сигзил наклонился вперед со своего камня.

Каладин какое-то время молчал. Потом нерешительно вытянул палец и коснулся сферы. Потом резко вдохнул; с каждым разом впитывать свет становилось все более естественнее. Сфера потухла. Штормсвет потек из кожи Каладина, и он задышал нормально, чтобы он тек быстрее и стал более видимым. Камень вытащил старое изодранное одеяло, используемое для растопки, и набросил его на костер, потревожив спренов огня; последовало несколько мгновений темноты.

И в этой темноте Каладин светился чистым белым светом.

— Штормы… — прошептал Дрехи.

— А что ты можешь делать с ним? — нетерпеливо сказал Шрам. — Ты не ответил.