Обреченное королевство

— Тут я ничего не могу поделать. Но не думаю, что он осмелится. Тогда он будет выглядеть слабаком перед своими начальниками.

Кроме того, головы рубили только тем мостовикам, кто отказывался бежать на паршенди. Если ты бежал, тебя не убивали. На самом деле предводители армии, похоже, колебались, надо ли вообще убивать мостовиков. Только один человек был осужден на смерть за то время, пока Каладин был мостовиком, и они привязали дурака к столбу, оставив его сверхшторму. Нескольких человек лишили зарплаты за потасовку, а пару высекли за то, что они слишком медленно бежали.

Минимальные наказания. Похоже, предводители наконец что-то сообразили. Мостовики живут настолько безнадежной жизнью, что, толкни их немного сильнее, — они перестанут носить и дадут себя убить.

К сожалению, отсюда следует, что, даже получив власть, Каладин не сможет никого наказать. Он должен подтолкнуть их как-то иначе. Он пересек склад леса, где плотники строили новые мосты. Поискав, Каладин нашел то, что хотел, — толстую перекладину, ожидавшую, когда ее присоединят к переносному мосту. К одной из ее сторон уже была прибита рукоятка для мостовика.

— Могу я занять ее? — спросил Каладин у проходящего мимо столяра.

Человек почесал облепленную опилками голову.

— Занять?

— Я останусь на складе, — объяснил Каладин, поднимая перекладину и кладя ее на плечо. Она оказалась тяжелее, чем он ожидал, и он мысленно поблагодарил свой плотный кожаный жилет.

— Они постоянно нужны нам… — сказал столяр, но не слишком уверенно и не остановил Каладина, который ушел с перекладиной.

Он выбрал ровную каменную аллею прямо перед бараками и стал ходить из одного конца склада в другой, неся доску на плече и чувствуя, как поднимающееся солнце припекает кожу. Он ходил вперед и назад, назад и вперед. Он бежал, шел и опять бежал трусцой. Он занимался с перекладиной на плече, поднимал ее в воздух, нес на вытянутых руках.

Он гонял себя до седьмого пота и несколько раз чуть не упал, но всегда находил в себе силы и продолжал. И он шел и бегал, стиснув зубы от боли и усталости, и считал шаги, чтобы сконцентрироваться. Помощник плотника, с которым он разговаривал, привел надсмотрщика. Тот поскреб голову под шапкой и какое-то время глядел на Каладина. Потом пожал плечами, и оба ушли.

Вскоре он привлек маленькую толпу. Рабочие со склада, несколько солдат и много мостовиков. Некоторые из других бригад хихикали и отпускали шуточки, но члены бригады Четвертого Моста держались более сдержанно. Многие не обращали на него внимания. Другие — седой Тефт, юный Данни и еще кое-кто — стояли открыв рот, как если бы не верили собственным глазам.

Их взгляды — потрясенные и враждебные — поддерживали Каладина, помогали ему продолжать. Он должен выплеснуть из себя раздражение, кипящий внутри горшок злости. Злости на себя, потерявшего Тьена. Злости на Всемогущего, сотворившего этот мир, в котором одни купаются в роскоши, а другие умирают, перенося мосты.

На удивление он чувствовал себя хорошо, гоняя себя до изнеможения. Так же как и первые несколько месяцев после смерти Тьена, когда тренировался с копьем, стараясь забыться. Только когда колокол пробил полдень, призывая солдат на обед, Каладин остановился и положил тяжелую перекладину на землю. Он повел плечами. Он бегал несколько часов. Откуда только он черпал силы?

Он медленно подошел к плотникам — пот капал на камни — и сделал длинный глоток из бочки с водой. Плотники обычно гоняли мостовиков, пьющих из бочки, но сейчас никто не сказал ни слова, когда Каладин зачерпнул два полных ковша отдававшей ржавчиной воды. Он вернул ковш подмастерьям, кивнул им и вернулся туда, где оставил перекладину.

Камень — огромный светло-коричневый рогоед — приподнял ее и нахмурился.

Тефт, заметив Каладина, кивнул в сторону Камня.

— Он проиграл кое-кому из нас по обломку. Он утверждал, будто ты используешь легкую доску, чтобы впечатлить нас.

Знай они его усталость, вряд ли так легко заключили бы пари. Он заставил себя взять перекладину у Камня. Великан с озадаченным взглядом отдал ее и потрясенно смотрел, как Каладин бежит с ней к плотницкой. Каладин благодарно кивнул подмастерью и, не снижая темпа, вернулся к небольшой группе мостовиков. Камень неохотно выплатил проигрыш.

— Вы можете идти на обед, — сказал Каладин. — После обеда у нас дежурство, так что возвращайтесь через час. С последним предзакатным колоколом собираемся в столовой. Сегодня мы чистим ее после ужина. Пришедший последним будет чистить горшки.

Они озадаченно посмотрели на него, а он трусцой побежал от склада. Миновав две улицы, он свернул в переулок и оперся о стену. Потом, тяжело дыша, рухнул вниз и растянулся на земле.

Он чувствовал себя так, как если бы у него свело каждый мускул в теле. Ноги горели, а пальцы не могли сжаться в кулак. Он с трудом дышал, натужно кашляя. Проходивший мимо солдат заглянул внутрь, но, увидев мостовика, ушел, не сказав ни слова.