Обреченные

Я не знала, смогу ли справиться с наплывом эмоций, но я очень радовалась за него. И тот факт, что он был человеком и запечатлелся перед всеми, мог стать толчком, так необходимым Асам, чтобы преодолеть неприязнь к людям. То, что долгий, утомительный день заканчивался так чудесно, казалось просто невероятным.

На самом деле я была не готова к восторженным мыслям всех окружающих, поэтому просто закрылась ото всех, кроме Калеба.

«Хорошая идея. Ты в порядке?»

«Ага, я просто в шоке. Я могла допустить, что запечатлился кто-то помоложе. И, боюсь, некоторые могут разозлиться. Как будто папа украл их шанс запечатлеться с кем-то из присутствующих».

«Нет, они не будут так думать. Во всяком случае, это заставит их понять, что запечатления вернутся, если они просто обратят внимание на изменения, которые должны произойти. Все они хотят одного – запечатления. Это все изменит, Мэгги».

Он был искренен и даже испытывал благоговение. Я надеялась, что он окажется прав.

– Мэгги, – окликнул отец, и я увидела, что он смотрит на меня. Он улыбнулся и пошел к нам. Женщина, естественно, шла с ним.

– Мэгги, я, м-м…

– Я слышала, – сказала я. Похоже, это все, что я могла вымолвить.

– Здравствуйте, Фиона, – добавил Калеб и вежливо пожал женщине руку.

– Калеб, привет, – произнесла она со смущенным хриплым смешком. – Никогда не думала, что буду чувствовать себя так странно. Я думала, что испытаю восторг… впрочем, так и есть, – поспешно добавила она и улыбнулась моему отцу, – но это еще и сильно смущает. Я чувствую себя так, словно забыла надеть блузку или что-то в этом роде.

Папины глаза инстинктивно метнулись к ее груди при словах о блузке, и он покраснел, прежде чем быстро отвести взгляд.

– Запечатление произошло прямо здесь, перед всеми? – недоверчиво уточнил Калеб.

– Я знаю, это странно, – сказала женщина и положила ладонь на руку моего отца. Они оба слегка вздохнули и показались мне ужасно милыми. – Мне тридцать четыре года, и я никогда не думала, что запечатлюсь. Я уже и не надеялась, а тут во время танца, когда он показывал мне очередное па… это и произошло. – Они посмотрели друг на друга. – Это просто произошло.

Папа глупо ухмыльнулся. У меня глаза на лоб вылезли. Что? Ведь мой папа никогда не ухмыляется.

– Все хорошо. Мэгги рассказывала о том, что произошло у них с Калебом, когда они запечатлелись. Я понимаю. Немного странно быть объектом общего внимания, но все в порядке. – Тут он взглянул на меня и, похоже, вспомнил, что я здесь. – Ох, извини. Мэгги, это Фиона. Фиона… это моя дочь, Мэгги.

– Да, – сказала она, – Провидица, я знаю. Так приятно по-настоящему познакомиться с тобой, – она запнулась. – Жаль, что мы не познакомились до этих обстоятельств. Честно говоря, я понятия не имею, как себя с тобой вести. Должна ли я поклониться? Должна ли поцеловать твои пальцы? Или должна так и стоять здесь в смущении и надеяться, что ты не покараешь меня за то, что я запечатлелась с твоим отцом?

Калеб и папа молчали. Я сжала губы. Это не помогло. Я рассмеялась и попыталась прикрыть рот рукой, но было бесполезно. Папа рассмеялся вслед за мной. Фиона присоединилась последней, но как-то неуверенно, словно не зная, смеемся ли мы над ней или вместе с ней. Так что я подошла к ней и обняла ее. Она же будет моей мачехой, черт возьми!

– Фиона, я не собираюсь карать тебя, – шутливо сообщила я, а потом обняла папу. – Папа, я… так счастлива за тебя.

– Я тоже, – ответил он. – Мне казалось, я буду жить в тени твоей мамы всю оставшуюся жизнь.

– Папа, – простонала я. – Это самая грустная вещь, которую я когда-либо слышала.

– Все в прошлом, – заверил он. – И я в порядке. Не волнуйся о своем старике.

– Я все еще не могу поверить в то, что это случилось. Ты понимаешь, что ты – единственный сорокалетний мужчина, который когда-либо запечатлялся?

– Эй! – воскликнул он и засмеялся. – Ты бы могла сохранить эту цифру между нами.

– Ох, все хорошо, – нежно произнесла Фиона. – Вино и мужчины лучше зрелые.

Меня все еще качало. Я решила впустить шум комнаты, чтобы чувствовать настроение. Я хотела узнать, что чувствуют Асы, готовы ли они к изменениям, если получат то, что хотят взамен, – запечатления.

Настроение комнаты обрушилось на меня, и я сдержала улыбку. Да, была зависть, да, было страстное желание, да, было даже немного гнева, но общее мнение сводилось к тому, что Джейкобсоны, а сейчас и моя семья все делают правильно. И Асы были готовы отвергнуть рутину, если запечатления вернутся.

В мыслях отца наконец появилось понимание. Он понял мою безумную потребность в Калебе и больше не считал ее игрой гормонов в подростковом возрасте. Фиона внешне была скромна, а внутри ликовала. Она мечтала поскорее увести моего отца и остаться с ним наедине, почувствовать по-настоящему, каково иметь суженого, без сотни сторонних наблюдателей.