На автомате перехватываю руку Одри, которая взялась за мой шёлковый шарфик, накинутый на шею. Она удивлённо выпучивает глаза и смеётся:
– Да я не собираюсь его забирать, успокойся ты! – убирает руку, не отрывая от него глаз. – Ткань выглядит такой приятной, лёгкой. Не удержалась, чтобы не потрогать.
– Мне в нём как-то спокойнее. Не знаю, уютнее, что ли.
– Симпатичный.
Я замечаю в толпе Тони. Он и ещё пара парней подходят к барной стойке. Все в чёрных кожаных куртках и перчатках с открытыми пальцами. Один из парней по-дружески бьёт Тони кулаком в плечо, что-то говорит, и они громко смеются. Он встречается со мной глазами, и я невольно улыбаюсь. Парень щурится, на пару секунд задерживается на мне взглядом и возвращается вниманием к своим собеседникам.
– И он тоже, – добавляет Одри, заметив объект моего повышенного внимания. – Это тот самый? Теперь понимаю, зачем ты сюда вернулась…
– Эй! – усмехаюсь. – Вообще-то, я только что рассталась с…
– Мудаком.
– Да, с мудаком, – поддерживаю я и выпиваю ещё. – Кажется, мне хватит. Завтра, точнее уже сегодня, всё-таки надо показаться в школе. Не хочу из-за… – промалчиваю его имя, – создавать себе ещё больше проблем.
Я и вчера не пила до состояния «унесите меня домой», мне просто хотелось отчасти затуманить разум, чтобы всё свалившееся на плечи показалось плохим сном, чтобы ноша стала чуть легче. Отвлечься от реальности – это сейчас всё, что мне доступно.
Помню, как мама иногда пила после тяжёлого рабочего дня. Когда всё шло не по плану и недельные старания катились псу под хвост, она доставала бутылку горючего и сидела с ней над бумагами и ноутбуком, время от времени покуривая. Это была для меня страшная часть мамы. Я никогда не любила её такой и всегда надеялась, что каждый раз это последний. Этот запах алкоголя и никотина по всей кухне, когда мы с Леоной вставали завтракать перед школой… А потом мамины красные опухшие глаза от недосыпа и перегар. В такие моменты она напоминала мне, что перестать выглядеть женщиной очень легко. Всегда нужно уметь вовремя остановиться.