Обреченные эволюцией, Или новые приключения мусоров

Под недоверчивыми взглядами карусельщика Мефодия со товарищи оперативник уже который раз пытался объяснить, что питерская милиция не имеет никакого отношения ни к царской охранке, ни к кудасовской контрразведке; что он самого что ни на есть пролетарского происхождения, а во время учебы в институте подрабатывал и дворником, и грузчиком… Но, интересно, какими ораторскими талантами надо обладать, чтобы убедить слушателей в том, что ты добрался к ним не на поезде, в экипаже или, на худой конец, пешком, а в некоем шкафу?…

Какая– такая машина времени?…

Какие восемьдесят лет спустя?…

– Здравствуй, правнучек, – иронично приветствовал пленника аптекарь, – ты ври, да не завирайся.

– Правильно, – загорячился чумазый чистильщик обуви, – да он же вылитый буржуй! Ты, дядя Мефодий, на руки его посмотри! Они же ничего тяжелее, чем перо, не держали!…

– Руки, руки! – отчаянно сопротивлялся Плахов. – Дались вам мои руки!… – И вдруг нашелся, бросив взгляд на стоящее в углу подсобки пианино. – Да я – музыкант! Лабух!…

– Я вас умоляю! Не смешите мою попу – она и так смешная! – встрял в разговор артист. – Так где ж это вы видали, прошу прощение, тапера с такой прической?! – Буба театральным жестом простер руку в сторону стриженной под “ежик” головы оперативника. – Да все ж музыканты волосаты, словно красавицы с Молдаванки. Пейсы – раввину, бороду – художнику, а длинные волосы… это, простите меня, привилегия только музыкантов и анархистов…

Зло сверкнул глазами цыганенок, снова настойчиво предложив “пустить в расход” пойманного шпика.

– Слышишь, что народ говорит? Врешь ты все. В расход тебя надо. – И дядя Мефодий задумчиво покрутил стволом своего револьвера.

– Зачем в расход? Расход нам не нужен! – запротестовал Плахов. – Я доказать могу…

– Так пусть молодой человек и сыграет, – очередной раз с любовью подышав на бильярдный шар, заметил аптекарь.

– Правильно товарищ Кошкин говорит, – оживился чистильщик обуви, – пусть попробует сыграть. Только какую-нибудь нашу, не буржуйскую. Раз говорит, что в народной милиции служит, то пусть про нее и споет. Революционную песню о рабоче-крестьянской милиции.

– Лучше про любовь, – предложил аптекарь, – про товарищескую, в борьбе за народное дело…

Карусельщик согласно кивнул головой и велел развязать Плахова, предупредив, чтобы тот не вздумал пытаться убежать.

Размяв затекшие пальцы, Игорь уселся за пианино.

Как на зло, в голову не приходила ни одна более-менее подходящая мелодия, а несколько лет занятий на пианино, которые в школе заставляла посещать мама Плахова, не давали шансов выдать грандиозный экспромт.

Тогда он, вспомнив последний праздник в РУВД, попытался сыграть и даже спеть “Мурку”. Несмотря на уверения музыканта, что произведение посвящено погибшей сотруднице Губ. ЧК Марии Климовой, экзамен оказался не сданным. Более того, Касторский заявил, что впервые исполнял подобные куплеты еще на свадьбе у незабвенного Бени Крика.

– И это вы называете революционной песней? Я смеюсь вам в лицо. Вы никогда не слышали, как поют настоящие бандиты… “Гром прогремел, золяция идеть… Губернский розыск рассылает телеграммы… Что вся ж Одесса переполнета ворами… Что наступил критический момент… И нас заел преступный елемент”…

Касторский, декламируя свой шлягер, пытался пританцовывать и, наверное, учинил бы целый концерт, если б его не остановил Мефодий.

– Ты и правда давай-ка что-нибудь пооригинальнее, как Даниил давеча предлагал.

– Правильно, – опять встрял в разговор чистильщик обуви, – я ж говорю, про товарищей, про любовь. Ну, что-нибудь вроде “Дан приказ ему – на Запад, ей – в другую сторону”…

Не желая перечить привередливым заказчикам, Игорь взял несколько аккордов и запел.

Вместе рейдовали, ловили гопоту,
А сколько мы раскрыли с тобою “глухарей”?
Но только я однажды переступил черту,
Назвав тебя не опером, а милою своей…

На праздниках припев обычно подхватывали все оперативники, собравшиеся за столом, но теперь Плахову приходилось отдуваться самостоятельно.

Напарница, напарница, любимая моя!
С тобою не расстанемся – знаю точно я.
Ты – моя избранница, ты очень мне нужна!
Любимая напарница, а в будущем – жена!
Как тебя забросило в этот райотдел? -
Женщинам не место здесь: ломает и мужчин…
Милая моя, поверь, что есть всему предел.
Лучше поскорее замуж выходи!
Напарница, напарница, любимая моя!…

Во время очередного припева Игорь краем глаза заметил, что штиблет Касторского начал осторожно отбивать такт музыки, а сам артист начинает потихоньку пританцовывать. Это, хоть и слабо, но вселяло надежду в более-менее благополучный исход концерта.