Обреченные эволюцией, или Новые приключения мусоров

Николай Александрович попытался сообразить, каким образом можно уронить именно часть мундира, но решил, что Кудасов просто оговорился.

Главное было не это, а грядущий результат.

Петренко нечто подобное уже видел.

Да-да, это было в городе Сестрорецке.

Тогдашний начальник ГУВД, облачившись в шитую на заказ фуражку-аэродром, гордо следовал на белом «мерседесе» за строем личного состава местного отдела милиции. Набранный в основном из окрестных деревень состав, облачившись в парадную форму, хмуро двигался вперед под недоуменные вопросы местных жителей, связанные с возможным началом войны. Вопросы были более чем уместными, так как на поясах стражей порядка висели тяжелые кобуры с пистолетами, а за плечами болтались вещмешки, подлежащие последующей проверке бдительным начальством. Местные милиционерши, шагавшие бок о бок со своими коллегами-мужчинами, ехидно предвкушали, как мудрый генерал, заставивший их вырядиться в единообразные колготки, будет рыться в кучах прокладок и тампонов, которыми, за неимением положенных сухих пайков, были укомплектованы вещмешки. Но генерал, убедившись, что его подчиненные сумели преодолеть несколько километров походной колонной, величественно удалился на своем «мерседесе», любезно предоставив возможность знакомиться с прокладками заместителям. Через некоторое время «мерседес» был передан новому руководителю главка, а на память о прежнем остались лишь стены отделений милиции, выкрашенные в веселенькие цвета «приходи – обхохочешься»…

А меж тем построение, в котором принимал участие Мухомор, продолжалось.

Неожиданно начальник контрразведки заметил, что упитанный офицер с гитарой, стоящий подле Петренко, как-то странно ведет себя: закрыв глаза, он прислонился к плечу соседа и откровенно спал прямо в строю, сладко причмокивая толстыми губами.

– Кто вам разрешил дрыхнуть? – набросился Кудасов на подчиненного, которого в этот момент сосед предусмотрительно толкнул локтем. – Здесь вам плац, а не опочивальня, здесь офицеры, а не официанты! И не смейте путать плечо товарища с задницей куртизанки!

– Виноват, господин полковник, – мигом очнувшись, абсолютно трезвым голосом возразил офицер, – это просто я медленно моргаю!..

– Распустились!.. Всем моргать, как положено! – прозвучал грозный приказ. – А теперь…

– К торжественному маршу… По подразделениям… На одного линейного дистанция… Взвод управления – прямо – остальные – на-пра-а-во… С песней… Ша-агом… Марш!..

«Как ныне сбирается вещий Олег…» – грянул запевала, и по плацу слаженно загрохотали сапоги…

«Отмстить неразу-умным хаза-арам…» Седоусые, потряхивающие солидными животами полковники из взвода управления и зеленые кадеты из комендантской роты одинаково старательно чеканили шаг, широко раскрывая рты под всевидящим оком начальника контрразведки…

«Их села и ни-ивы за буйный набег…» – неслась раскатами грома песня над не успевшим проснуться городком, заставляя истово креститься богобоязненных старушек…

«Обрек он меча-ам и пожарам!»

Последующие часы превратились для непривычного к практическому выполнению строевого устава Мухомора в сущий кошмар.

Времена большого любителя «молодцеватых подходов» – бывшего начальника ГУВД генерала Позвезделко, казалось, канули в Лету, а потому смотры строя и песни на берегах Невы давненько не проводились даже в милиции, не говоря уж об экс-пионерских лагерях. И, потерявший былые навыки маршировать, Петренко про себя проклинал все и вся. Потом он неожиданно вспомнил о предстоящем строевом смотре в родимом РУВД «в целях усиления морального духа для борьбы с оргпреступностью», с которого, собственно, и начались все неприятности…

Стараясь хотя бы немного отвлечься от муштры, Николай Александрович думал о невесть куда сгинувших оперативниках.

Промаршировав час, он готов был бы расцеловать от радости Плахова с Роговым, сумей они немедленно найти и запустить тот злополучный шкаф-контейнер. После второго часа Мухомор смирился даже с идеей, что напишет по возвращении рапорт о присвоении им внеочередных званий и снимет прошлые взыскания. На третьем часу маршепения начальник РУВД, подобно одному известному джинну из бутылки, решил, что, если выживет, конечно, обязательно поймает обоих негодяев, лично отнимет у них удостоверения и с треском выгонит со службы или… или даже сообщит в горпрокуратуру.

«Да-да, именно туда, причем непременно в городскую, а не в районную! И пусть на меня потом кто-нибудь только посмеет посмотреть плохо!..»

– На месте… Стой! Раз-два… Вольна-а!.. Разойдись!..

При последней команде маршировавший подле Николая Александровича толстячок с гитарой без сил упал прямо на свой многострадальный инструмент. Участливо склонившемуся над ним Мухомору он лишь слабо прошептал:

– Когда мы поворачивали налево, я готов был рыдать от счастья, так как вы очередной раз не сбились с ноги…

Сам начальник РУВД после окончания строевых занятий тоже был не в лучшей форме и непроизвольно хватался за сердце…

* * *