Обреченные эволюцией, или Новые приключения мусоров

Когда господин Касторский уже выходил в коридор, до него донеслось: «А я еще на счетах работать умею… И с арифмометром тоже!»

«Более ж мой! Да неужели она посмела принять меня за бухгалтера?» – переживал очередное разочарование великий артист…

* * *

– Глаза! Глаза!

Визг Безродного оторвал Соловца от составления квартального отчета по итогам работы отдела, где процент раскрываемости составлял сто сорок процентов.

Майор пулей выскочил на мороз.

Вокруг урны, шатаясь, бродил дознаватель и орал.

– Заткнись! – рявкнул начальник ОУРа. – И объясни, что случилось!

– Я ничего не вижу! – прорыдал Безродный, безуспешно пытаясь протереть слезящиеся глаза.

– Пил?

– Пил!

– Что пил?

– Самого-о-он! – Дознаватель запрокинул голову назад и взвыл.

В голову Соловцу пришла ужасная догадка. – Где?

– В авто-о-обусе! Там стакан полный стоя-а-ал! – Безродный не удержал равновесие и упал навзничь.

Майор стукнул кулаком по жестяному борту пункта временной дислокации:

– Это ж для других дел приготовлено было…

– Я не зна-а-ал! – дознаватель захлебнулся слезами. – Я потом канистру нашел и другой стакан нали-и-ил!

– Спиногрызенко, Коган! – Соловец подозвал двух пэпээсников, с опаской взирающих на бьющегося в истерике Безродного. – Берите этого кадра, грузите в машину – и в больницу. Скажете там, что метиловым спиртом траванулся… Всё, выполнять!

– Он брыкаться будет, – сказал предусмотрительный Коган.

– Ну, так, успокойте, – приказал начальник ОУРа и полез обратно в тепло автобуса.

* * *

Пришедший пораньше к контрразведке «ветеран Баязета», естественно, не мог знать, что происходило в стенах кабинета Леопольда Кудасова и в кабаре. Рогов буквально купался в лучах славы, добытой Мухомором: с самого утра к Васе на поклон стали подходить всякие нищие, наперсточники, шулеры и им подобная публика. Каждый, засвидетельствовав почтение некоей суммой денежной наличности, тут же присягал верности новой крыше.

О «солнцевских» даже не вспоминали.

Оперативник сначала смущался, хотел было даже погнать просителей, но потом, рассудив здраво, решил не портить с таким трудом отработанную легенду и милостиво принимал всех. Даже военный следователь Грошев, и тот сегодня вел себя совершенно иначе, нежели вчера. Более того, контрразведчик попытался отдать взятые «в долг» купюры, но Вася не только не взял их, а прибавил еще от себя, сказав, что очень уважает настоящих «борцов». Грошев расцвел и заверил во всяческой поддержке новых веяний. На том и расстались.

Ближе к обеду какой-то подвыпивший голодранец осмелился одолжить у Рогова «кружку денег» на организацию торжеств по случаю смены «крыши», обещая при этом завтра вернуть две. Подумав, «ветеран Баязета» расщедрился и тоже дал, тем более что подношения уже не помещались даже за пазухой.

* * *

Андрей подгреб к круглосуточному ларьку, заметил двух оперов из РУВД соседнего района, о чем-то вяло споривших у соседней скамейки, сунул в окошечко мятый червонец и громко сказал:

– Добрый вечер, девушка! «Балтику» семерочку, будь добра…

– Вот, – один из коллег Ларина заметно оживился и пихнул приятеля в бок. – Я же говорил – вечер!!!

«Девушка» лет пятидесяти бухнула на прилавок бутылку пива и бросила несколько монет сдачи.

Капитан вернулся к Дукалису, который столкнулся с деревом и теперь строго выговаривал растению за то, что оно не уступило ему дорогу.

Старший лейтенант разошелся не на шутку, так как толкнувший его «прохожий» не только не извинился и не попытался загладить вину перед стражем закона, но и нахально продолжал торчать на пути Дукалиса, перегораживая тому дорогу к дому.

– Всё! Чтоб я тебя тут больше не видел, понял? – Анатолий орал на всю улицу и размахивал кулаками в десяти сантиметрах от ствола. – Короче, еще раз увижу – кранты! – Оперуполномоченный вытащил пистолет и передернул затвор. – Ты понял? Не понял?! Ах не понял?! А ну, лежать!!! Что-о-о?! Сопротивление при исполнении?! – Дукалис вскинул дрожащую руку с «макаровым». – Я контуженный! Стрелять буду!!!

Дерево опять промолчало.

– Считаю до трех! Раз!.. Два!.. Два с половиной!.. Три!

Дерево не испугалось.

Анатолий зажмурился, как это делает процентов девяносто «людей в сером», нажимая на курок, и выстрелил.

Пуля содрала кусок коры, просвистела над головой предусмотрительно упавшего и закрывшего руками голову Ларина, пробила деревянную стенку ларька и маленькой горячей осой впилась в ягодичную мышцу торговки.

Улицу огласил рев подстреленного бегемота.

Внутри ларька загрохотало и зазвенело, когда многопудовую дебелую продавщицу бросило грудью на полки с рядами бутылок. Ларечница взяла на две октавы выше, развернулась, выбила дверь наружу и на четвереньках понеслась прочь, почти опережая звук собственного визга.

Ларин подхватил упавшего от отдачи Дукалиса и потащил того в арку проходного двора…

* * *

Неприятность, которую так давно все ожидали, наконец-то произошла. Очередной раз взглянув на окно служебного кабинета, занимаемого Мухомором, Вася с ужасом заметил знак провала: на окне не оказалось ни одной из дюжины бутылок с вином, выставленных туда начальником РУВД.