Обреченные эволюцией, или Новые приключения мусоров

УАЗик на полном ходу врезался в торчащий на полметра из земли пень, машину подбросило, отлетел сорванный передний бампер, мотор заглох, с треском вывалилось лобовое стекло, бело-синий «козелок» шмякнулся оземь и завалился набок.

Милиционеров спасли лишь колдобины на гравийной дороге, не позволившие раздухарившемуся Котлеткину разогнаться как следует.

– Все живы? – поинтересовался Соловец в наступившей тишине, прерываемой бульканьем тосола, вытекающего из разбитого радиатора.

Под майором завозился Твердолобое.

– Приехали, – резюмировал Недорезов, отталкивая навалившегося на него сверху ошалевшего Пенька.

* * *

– Не сметь портить казенное имущество! – Возмущенный начальник райотдела, заметив отблеск света в дальнем углу подвала, решительно двинулся в ту сторону. – От подполковника Петренко еще никто не уходил, а зеленые «уклонисты» тем более! – проворчал себе под нос Мухомор, распахивая дверь контейнера. – Никто не уходи-и-ил! – повторил начальник райотдела, грохнув кулаком по большой красной кнопке, красовавшейся под надписью «Exit».

Ихние благородия

– Приехали! – радостно заулыбался Вася Рогов, но его энтузиазм не нашел понимания.

Плахов зловеще прошептал, что не фиг было шутить с электричеством.

– Я же предупреждал. – Игорь, которому все еще мерещились яркие круги света, старательно моргал глазами, пытаясь восстановить зрение. – В гробу я видал такие праздники. И вообще – тише! Мухомор где-то рядом!

– Нет, теперь ему до нас ни в жизнь не добраться! – Вася распахнул дверь контейнера, внутренние стенки которого теперь были почему-то не голубого, а ярко-зеленого цвета. – Здравствуй, Лондон, здравствуй, Темза!

Плахов взглянул на друга, словно на тяжело больного, но тот уже торопился к выходу.

– Пойдем быстрее, я тебе все по дороге объясню. – Рогов довольно ухмыльнулся.

Третий раз уже это слышу, и все без толку, – буркнул Плахов, удивленно озираясь по сторонам.

Вместо захламленного рувэдэшного подвала его глазам предстала какая-то мастерская, напоминающая сапожную. Во всяком случае, в небольшом помещении на стеллаже красовались несколько пар обуви, а посреди комнаты стоял стол, на котором валялись старый башмак, дратва и обрезки кожи. Игорь не успел удивиться, потому что Рогов распахнул дощатую дверь мастерской и, жмурясь от яркого солнца, выскочил на свет божий.

Не желая оставлять товарища наедине с его явно прогрессирующей болезнью, Плахов спешно зашагал следом.

Это и вправду оказался выход на улицу. Узенькая, мощенная булыжником и стиснутая с обеих сторон низкими, не больше чем в два этажа хибарками с облупившимися стенами, крашенными когда-то в белый цвет, улица шла на подъем и метров через сто пропадала из глаз за пышными кустами акации. Игорь взглянул на дом, из которого только что вышел, заметил висящую на ржавой цепи деревянную табличку с потертой надписью: «Г-нъ Сердюкъ. Сапоги и штиблеты. Ремонтъ» – и заторопился за товарищем, быстро удаляющимся от дома.

– Постой! Ты куда несешься? – Плахов пытался догнать Васю.

Но тот, не замедляя шага, только отмахивался:

– Погоди, сейчас сориентируюсь.

Когда подъем кончился, а акация осталась за спинами, Рогов обескураженно остановился, всматриваясь вдаль:

– Не понимаю. Там же не было моря.

– Где «там»? – осведомился Игорь.

– Где, где! В го-ро-де! В Лондоне! Да не смотри ты на меня, как на придурка! Я же сказал, что все объясню…

Но в этот момент они услышали лихой свист, после чего из кривого проулка выскочили несколько вооруженных карабинами и шашками всадников и галопом помчались по улице навстречу двум примолкшим друзьям. Оперативники едва успели прижаться к покосившемуся заборчику, чтобы не попасть под копыта.

Потом вдалеке послышались несколько одиночных выстрелов и через какое-то время сухой револьверный хлопок.

– Что за фигня? – Плахов уставился вслед удалявшейся коннице. – Кино, что ли, снимают про гражданскую войну? Пойдем посмотрим.

– Это не кино, Игорь, – как-то жалобно выдавил Рогов, – это, кажется, настоящие беляки. И туда нам идти не стоит.

– Он шел на Одессу, а вышел к Херсону, – осуждающе продекламировал Плахов. – Ты уже который по счету день празднуешь, Васятка?

* * *

Очередная бутылка из-под пива «Балтика № 9» вылетела в открытую форточку и плюхнулась в сугроб.

Майор Чердынцев совершил стремительный рывок с крыльца к куче грязного снега, куда упала пустая тара, и перехватил бутылку перед носом ринувшейся в том же направлении бабки с полосатой сумкой на колесиках.

– Это вещдок! Иди отсюда! – рявкнул начальник дежурной части N-ского РУВД, опуская емкость в черный полиэтиленовый пакет.

Бабка обиженно засопела и отошла.

Но недалеко, всего-то шагов на десять.