Обреченные королевства

Старик, конечно, рад был бы приставить их днями напролет работать на виноградниках, но и частые отлучки сыновьям в вину не вменял…

Знай он правду, конечно, рассвирепел бы и запретил им подставлять головы. Несколько раз братья в самом деле чуть не попались; выручали их только быстрые ноги. И дело-то было лишь в том, что они семью свою пытались прокормить! Вот ради чего они рисковали жизнью, посещая страну, которая легко могла поделиться излишками – и убыли не заметить!

Когда-то, стоя на этом самом месте и собираясь в очередной раз пересечь рубеж, Томас сказал ему: «Однажды мы с тобой, брат, все здесь перевернем. Сделаем так, что люди будут ходить туда и обратно, не боясь получить в спину стрелу. Добьемся, чтобы каждый пелсиец мог наслаждаться красотой и достатком, не по заслугам доставшимися избалованным оранийцам. Мы все себе заберем!»

От воспоминания у Йонаса защипало глаза. Горе спазмом стиснуло горло. Со времени убийства он ни на единый миг о нем не забывал.

«Как же я хочу, чтобы ты оказался прав, Томас! Как я этого хочу! Ибо сегодня мы начнем исполнять твою мечту…»

Его ладонь легонько коснулась рукояти кинжала, которым государь Эрон вспорол брату горло. А хорошенькая принцесса развлекалась, глядя на его смерть…

Этой самой принцессой Йонас вскоре стал одержим. Она казалась ему сущим символом Ораноса. Исполненная холодной красоты, жадная и жестокая до мозга костей! Шли дни, а его ненависть к ней лишь разгоралась. Она небось уже позабыла случившееся. Укрылась в золотом дворце и наслаждается жизнью… Злобная сучка. Разделавшись с государем Эроном, Йонас этим же лезвием отнимет у нее жизнь. Ме-е-дленно…

«Так было предначертано», – сказал отец, когда пламя погребального костра Томаса озарило темное небо.

«Нет! Не было!» – скрипя зубами, прохрипел Йонас.

«Иначе невозможно воспринять это. И вытерпеть. Так назначила ему судьба».

«Здесь совершилось преступление, отец! Томаса убили оранийские королевичи, те самые, которым ты по-прежнему готов продавать вино! И никто не намерен платить за убийство. Томас погиб впустую! А ты только и способен, что рассуждать о фатуме?»

И Йонас отошел прочь от толпы, собравшейся ради похоронного ритуала. Он уносил в сердце безжизненный образ пустой оболочки, некогда вмещавшей дух брата, и сердце грозило не выдержать. Шагая, он встретил взгляд сестры. Глаза Фелиции блестели от слез.

«Ты знаешь, что следует сделать, – сказала она. – Отомсти за него!»

…И вот он стоял здесь, готовый перейти границу Ораноса. Хищник, вышедший на охоту за особенной дичью. Он со спокойной уверенностью сознавал, что уже не вернется домой. Рано или поздно падет где-нибудь там, на той стороне. Умрет с радостью, расплачиваясь жизнью за свою месть…

– А серьезный-то до чего… – произнес голос в потемках.

Йонас напрягся всем телом и быстро крутнулся вправо, но прежде, чем он успел коснуться оружия, крепкий кулак врезался ему в живот. Шатаясь, ловя ртом воздух, он качнулся назад… Тяжелое тело налетело на него и повалило на землю. Удар вышел жестким. Йонас начал барахтаться, силясь встать, но тут его горла коснулось острое лезвие.

Он перестал дышать… И увидел над собой пару темных глаз.

– Убит, – насмешливо скривились знакомые губы. – Видишь, как легко и просто это может случиться?

– Слезь с меня, – зарычал Йонас сквозь зубы.

Лезвие исчезло с горла. Он сердито отпихнул человека, прижимавшего его к земле, и тот наконец отодвинулся с негромким басовитым смешком.

– Ну ты и дурак, – сказал он затем. – Воображаешь, будто можешь вот так просто исчезнуть и никто ничего не заметит?

Йонас мрачно смотрел на своего лучшего друга, Брайона Раденоса.

– Я тебя с собой не звал.

Тот провел рукой по черным спутанным волосам. Белые зубы сверкнули в улыбке.

– А я просто взял да выследил тебя, – сказал он. – Благо ты натоптал от души. Это было легко…

– Странно, что я тебя не заметил, – буркнул Йонас, отряхивая рубашку. После дружеской стычки на ней появилась прореха и несколько новых пятен. – От тебя же воняет, как от паршивой свиньи.

– Никогда ты не умел придумывать оскорбления, – фыркнул Брайон и в свою очередь понюхал воздух. – Ты, знаешь, сам нынче вовсе не весенней свежестью благоухаешь. Любой страж приграничья тебя за полсотни футов учует.

Йонас все так же исподлобья смотрел на него.

– Не лез бы ты не в свое дело, Брайон.

– Когда мой друг убегает с целью дать себя прикончить, это очень даже мое дело.

– Все равно!

– Можешь спорить со мной хоть до завтра, если только это удержит тебя от безрассудного похода в то королевство.

– А то я первый раз туда отправляюсь…

– Верно. Зато в последний. Думаешь, я не понял, что у тебя на уме? – Он покачал головой. – Повторюсь, но скажу: дурак!

– Сам ты…

– Хочешь ворваться в оранийский дворец и убить двоих королевичей. Как по мне, олух и есть…

Йонас угрюмо буркнул:

– Оба заслужили смерти!

– Но не таким же образом!

– Тебя там не было! Ты не видел, что произошло с Томасом!