Обреченные любить

— Может быть, некоторым и дозволяется, но я сомневаюсь, что демонстрация девственной стыдливости столь необходима в случае с тобой, — усмехнулся Гил. — Тебе нет нужды прикидываться ради меня, Оливия.

— Почему ты так уверен, что это притворство? — резко выпалила она.

Жесткие складки залегли возле его губ.

— А разве не притворство?

— Ну, хорошо, притворство, — ответила Оливия устало, не в силах что-либо объяснять.

Гил попытался погладить ее по плечу, но она затрепетала, как осиновый лист.

— Ты нервничаешь, да? — спросил он удивленным тоном. — Не надо. Нам будет хорошо друг с другом. Обещаю.

О Боже, как она мечтала об этих минутах все эти годы, и как невыносимо было слышать его нежные слова сейчас.

— Я голодна, — объявила Оливия, пытаясь выскользнуть из его объятий. — Мы не могли бы что-нибудь поесть?

— Хорошо. Если это то, чего ты хочешь.

— Да, только этого, — поспешила ответить Оливия.

Неожиданно Гил схватил ее за запястье.

— Почему ты такая взвинченная? Ты что, боишься, что я тебя изнасилую? Успокойся, я буду ласковым и нежным.

Оливия почувствовала, что краснеет, и закрыла глаза, спасаясь от вопросительного взгляд Гила.

— Нет… Нет, я не боюсь, — прошептала она, открыв через силу глаза.

Прежде она не представляла, каким прекрасным актером может быть Гил. Можно подумать, что она совсем ему не безразлична, скорее, наоборот. Как он может так беззастенчиво лгать. Ведь теперь она знает, что он женился на ней лишь по расчету. Она — товар для него, только и всего.

Гил отпустил ее руку.

— Я пойду, приготовлю что-нибудь.

Но Оливия отрицательно покачала головой.

— Почему бы тебе не пойти принять душ, а я приготовлю ужин.

Оливия знала, что Гил находит ее поведение странным, но ей было уже все равно. Прежде чем предъявлять Гилу обвинения, ей следует еще кое-что выяснить, а для этого надо остаться одной.

Когда Гил направился в ванную комнату, Оливия достала визитную карточку, которую дала Сусанна, набрала номер отеля. Она попросила портье подтвердить, что мистер Бобби Ленгтон и мисс Сусанна Уитлоу останавливались там. После утвердительного ответа, она спросила, ужинала ли вчера мисс Уитлоу в ресторане отеля с мистером Гилбертом Россаро. Оливия побледнела, вновь услышав подтверждение.

— Разве с ними не ужинал мистер Ленгтон? — спросила Оливия с ноткой отчаяния в голосе.

После небольшой паузы портье ответил:

— Нет, они ужинали вдвоем.

Оливия бросила трубку на рычаг и в отчаянии закрыла ладонями лицо.

Итак, Сусанна говорила правду. Оливия поняла теперь, сколько надежд возлагала, как молила судьбу, чтобы все рассказанное Сусанной оказалось ложью.

Неожиданно она вспомнила, как в душе ее шевельнулся страх, неосознанный, неясный, когда Гил сделал ей предложение. Пришло на память и то, что она сама еще сравнила этот момент с удачной сделкой двух компаньонов по бизнесу.

Как же глупа она была! Деловая операция — вот чем была для Гила жениться на Оливии. Чего же удивляться, если он ни разу не говорил ей о своей любви? Ни о какой любви речь и не шла.

Кое-как она заставила себя подняться и пойти на кухню. Еще сегодня утром она представляла, как они вдвоем готовят ужин, потом сидят за столом при свечах. А чем они займутся после ужина? Оливия содрогнулась и умышленно не позволила себе думать о дальнейшем.

Теперь надо что-то решить, причем быстро, что же ей делать? Собраться и уйти к себе на квартиру. Она здесь, в конце концов, не в тюрьме. Гил не посмеет задерживать ее против воли.

Однако и другое невозможно себе представить, что он отпустит ее просто так, даст спокойно уйти. Гил никогда не отдает без боя то, что ему нужно. Поэтому надо попытаться найти способ переиграть его в игре, которую он сам затеял.

Когда примерно через полчаса Гил вышел из своей спальни в облегающих бедра спортивных хлопчатобумажных брюках и такой же рубашке сиреневого цвета, Оливию вдруг захлестнула волна совершенно не прошеного желания. Неужели нет никакого средства, чтобы избавиться от влечения к этому мужчине? Неужели она осуждена до конца своих дней любить человека, который поступает с ней так жестоко?

За столом они говорили о каких-то никому не нужных мелочах, но напряжение чувствовалось во всем: будто между молодоженами натянули провод, который вот-вот готов лопнуть, и Оливия чувствовала, что это может произойти с минуты на минуту.

Выходит, Сусанна была права во всем, с горечью призналась себе Оливия. Эта отвратительная женщина раскусила Оливию, поняла, что гордость не позволит ей поставить Гила перед лицом правды, и она не ошиблась.

Оливия понимала, что не в состоянии устраивать скандал, это равносильно тому, чтобы расстаться с последними остатками чувства собственного достоинства. Ну хорошо, допустим Гил женился на ней исключительно ради того, чтобы заполучить ее пакет акций. А почему бы ей не постараться убедить его в том, что и у нее имелись при вступлении в брак своекорыстные цели?

— Ты вроде бы говорила, что голодна, — не выдержал, наконец, Гил, отодвигая от себя приборы.

Он исподлобья наблюдал, как Оливия лениво ковыряет вилкой у себя в тарелке.

— Мне… мне показалось, я ужасно голодна.