Обреченные на вымирание (СИ)

Мы вытаскивали один автомат за другим. На некоторых обнаруживались царапины и вмятины. На это Андрей сказал, что для такого «неубиваемого карамультука» это пустяки. Попадались обломки деревянных ящиков, находили магазины, скоро наткнулись на первый «цинк». Андрей, как погремушку потряс у уха железный контейнер, набитый патронами - заулыбался. А когда стали попадаться рубашки Ф-1, а чуть ниже по склону и капсюли детонаторы, восторгу Андрея не было предела. Он едва удержался от искушения взорвать одну немедленно.

Высказанная мною мысль, дескать, звук привлечет нежелательное внимание, его остановила. Он похвалил меня за сообразительность и сказал, что ради такого дела могу покурить. Курить не хотелось, но я перечить не стал.

- На сегодня последняя, - сказал я, прикуривая. Потом мы снова лазали по склону среди деревьев и кустарников, осыпали камнепады, выискивали оружие и боеприпасы. С горящими глазами продирались сквозь колючки, и орали, когда находили очередной трофей. К вечеру прочесали склон до основания. Благо, что оказался не высоким.

Всю радость приобретения мы ощутили, когда навьюченные оружием полезли обратно через гору к машине.

Ночь быстро опускалась на землю. Солнце прищуренным кровавым глазом мстительно взирало на нас из-за горизонта, словно грозило скоро вернуться, припомнить наше упрямство и дожарить с особой жестокостью завтра. И некуда было спрятаться от этого дьявольского ока, выжженная земля раскинулась до самого края.

На пути к самолету Андрей врубил кондиционер на полную мощь.

- Вот, теперь можно транжирить углеводороды, - довольный пропел он.

Я дремал, когда подкатили к Лашке. Самолет за день нагрелся, и о ночевке внутри не могло быть и речи. Открытый кузов тойоты стал нашей постелью. Автоматы решили перегрузить утром.

Андрей все же не удержался от соблазна. Под предлогом проверки стрелковых качеств, свете фар, он вскрыл «цинк» и снарядил магазин. Затем, снял с предохранителя, передернул затвор и дал очередь в сторону гор. Громкий грозный звук ударил по ушам, отозвался в груди, прокатился над пустыней, заставляя песчанок, антилоп, и всяких там муфлонов, замереть в страхе и прислушаться.

- Калаш, - Андрей потряс оружием, - штука мощная и безотказная.

В ту душную звездную ночь мы спали в кузове внедорожника под открытым небом, кинув на дно тонкое шерстяное одеяло, которое нашлось в самолете под сиденьями. Я долго ворочался. Ноющая боль в ногах и пояснице, духота, металлический профилированный кузов, богатырский храп возле уха спугнули посланников морфея. Казавшийся глубокий сон Андрея, на самом деле оказался весьма чутким. Едва стоило скрипнуть пружине задней подвески - результат моих шевелений, как он дернулся, приподнялся на локоть и недовольный спросил, какого рожна я «вошкаюсь». Я прошептал, что отлить надобно и соскочил на землю. Отойдя от внедорожника метров на двадцать, поднял голову и взглянул на чистое черное небо, испещренное мириадами звезд. Подумал, где-то там, за миллионы километров от Земли, наши собратья летят к планете, где начнут новую жизнь. Гордость за человечество, за способность выживать, созидать, мыслить, сплотиться перед лицом опасности всколыхнула в груди особые фибры, на глаза навернулись слезы. За спиной, перекрывая стрекот цикад, послышался храп.

Мои мысли рухнули на землю, и неожиданно оказался под окном с палисадником. Из раскрытых настежь фрамуг смотрела прекрасная далека. Сердце беспокойно забилось: «А не влюбился ли я?» - небезосновательная догадка, застала меня врасплох. Я внутренне замер. Совершенно не заметил, как незнакомка стала для меня большим, чем просто прекрасной и далекой. «Неужели втрескался?». От этих мыслей на лбу выступила испарина. «Нет же, что за глупости. Она жена мэра». Отмахнулся я от сладостных мечтаний, но они, как муха на мед, возвращались с настойчивым упорством. И я сдался. Память услужливо подкидывала скудные фрагменты: изгиб шеи, покатость плеч, правильные черты лица... Воображение рисовало намного больше, чем приоткрылось взору, но я не возражал, мне это было томительно приятно.

- Где ты, бродишь, Михалыч? - послышался из темноты сонный голос Андрея.

- Здесь я. Иду.

Не смотря на усталость я долго не мог заснуть.

Разбудил меня Андрей. Точнее я сам проснулся, от возни и кряхтения, потом колыхнулась машина, скрипнула пружина. Со стонами, скрюченный я сполз с машины и замер, опершись о бампер. Вчерашние нагрузки давали о себе знать. Андрей заставил меня повторять за ним движения. Я раскалывал остекленевшие мышцы, ломал хрупкие, словно пемза кости, рвал высохшие сухожилия, но после разминки чувствовал себя несравненно лучше. Сразу, пока еще тепленькие перегрузили оружие и боеприпасы в самолет. После чего перекусили и стали планировать день.

Главной задачей было собрать и перетащить остатки оружия в машину, а затем и в самолет.